Стогов Фрол Константинович

Автор: Мукосеева Оксана
Получил электронное письмо от Мукосеевой Оксаны такого содержания:

«Я правнучка 355 стрелковой дивизии, в которой служил его дядя. Вячеслав Георгиевич написал исследование боевого пути дивизии. Мы восстанавливаем боевой путь дивизии день за днем и имена всех солдат нашей дивизии.
В группе собраны воспоминания ветеранов дивизии, их письма с фронта.
Возможно Вячеслав Георгиевич захочет узнать еще что-то о судьбе дяди или наоборот дополнить наши сведения.
Среди альбомов группы есть полковые альбомы и альбомы по месяцам. Декабрь, январь. в этих альбомах документы из соседних или вышестоящих воинских формирований с упоминанием нашей дивизии«.
Зашел в её аккаунт в VK и был рад, той информации, которую она собрала о войнах 355-й стрелковой дивизии.
442 ОТДЕЛЬНЫЙ САПЕРНЫЙ БАТАЛЬОН 355 СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ

Комментарии к фотографиям 1186 сп 355 сд

Особенно меня потрясла судьба Стогова Фрола Константиновича бойца 442 осб 355 сд. В этом батальоне воевал мой дядя. В его документах значатся три страшные буквы ВМН-высшая мера наказания.

Стогов Фрол Константинович родился в августе 1911 года в семье крестьянина. Родители его рано умерли, и Фрол, вместе со своей сестрой Надей, долгое время воспитывался у родственников. С детства был приучен к труду и тяжёлой крестьянской жизни.
Невысоким ростом Фрол пошёл в отца, а широким открытым лбом – в мать. У него были большие неровно посаженные глаза и пшеничного цвета волосы. Хотя Фрол был ещё мальчиком, под глазами у него виднелись синяки, как свидетельство тяжёлой жизни.
Хозяйство у родственников, где воспитывался мальчик, было небольшим: корова, десяток кур, пара свиней – вот и всё, что было в хозяйстве. До революции 1917 года в школу мальчик не ходил, в семье не было столько денег, что бы оплатить образование. Всему нужному и необходимому в хозяйстве Фрола обучали на дому.
В начале двадцатых годов прошлого столетия Фрол и его родные получили небольшой кусочек земли в только ещё строящейся деревне Успеновка. Здесь же молодой, окрепший юноша познакомился с Клавдией Яковлевной – соседкой по усадьбе.
Отец Клавдии – Яков – и два его брата состроили в Успеновке каждый по дому и жили в мире и согласии. Хозяйство было большим: огород, скотина… Редкие минуты отдыха Клавдия и Фрол проводили вместе, гуляя по лесу, или болтая у околиц.
— Ты смешной, — заявила, как-то Клавдия. – Знаю тебя всего ничего, а ты постоянно меня веселишь!
— Ну, и пусть! – говорил Фрол. – Главное, чтобы тебе со мной не скучно было.
В 1929 году Фрол и Клавдия поженились, и вскоре у них родился первенец – Михаил. Молодая семья состроила в Успеновке дом, завела собственное хозяйство, и жизнь понеслась. Друг за другом рождались драгоценные дочки: Анна, Нина, Мария и Фая. Днём жизнь кипела в поле, а вечером у детской зыбки. Фрол души не чаял в своих детях, в своих кровинках, а Клавдия была рада тому, что у неё такой заботливый муж.
Уже ближе к войне, когда Фролу было чуть за двадцать пять, его назначили председателем местного колхоза – повисла ответственность. Фрол теперь всё реже появлялся дома, проводил время в работе – поднимал народное хозяйство. Но Клавдия не унывала, она находила утешение в детях.
Как поразителен тот факт, что люди в те не столь далёкие времена были совершенно другими, удивительно сильными. Не что им не мешало верить в лучшее, надеяться на счастье. Они смело смотрели вперёд и не оборачивались назад – что было, то прошло!
Клавдия часами проводила у окна, качая зыбку или прядя шерсть, и дожидалась Фрола. Вот-вот и он придёт, устало, что-то скажет и обязательно поцелует! А на утро вновь умчится работать, но обязательно вернётся… Даже, если война!
Война началась внезапно, повергнув всех в шок. Фрола призвали в ряды Красной Армии в июле сорок первого, когда всё только разворачивалось.
— Не пущу! – говорила тогда Клавдия, вставая у порога. – Не пущу!
— Клава, — угрюмо отвечал Фрол. – Мне всё равно придётся уйти. Так надо!
Он склонился над зыбкой, где качалась улыбчивая Фая – младшая из дочерей. Он нежно поцеловал её и заплакал.
— Ты бы знала, как я не хочу на фронт! Как мне больно оставлять вас одних!
— Не ходи, миленький! – рыдала Клавдия. – Христом Богом прошу, не ходи.
Фрол обнял жену и жарко поцеловал её.
— Я вернусь, — сказал он и закинул на плечё походную сумку. – Жди меня!
Уже спустя месяц Фрол участвовал в кровопролитных, жестоких и ужасных сражениях. Перенёс несколько ранений, стал свидетелем множества смертей… И всё это время его не покидала мысль о семье… Как они там? Что едят? Что пьют? В тепле ли?
В сентябре он написал письмо своей сестре Наде, в котором просил о помощи: «Не бросай Клавдию с детьми! Когда-нибудь сочтёмся!». Жене он тоже писал, и Клавдия искренне радовалась тем письмам, которые получала с фронта. Она перечитывала их сотню раз, а потом аккуратно складывала в сундук, где хранилось лишь самое ценное.
— Он придёт! – верила Клавдия. – Скоро уже вернётся!
В январе сорок второго года, 442 батальон 355 стрелковой дивизии, в котором воевал Фрол, занял позиции под Смоленском. Батальон остановился в разрушенной фашистами деревне на опушке ельного кустарника. Замёрзшие солдаты тут же повалили в полусгоревшие избы, где ещё тёплыми были каменные печи. Грели только руки…
Фрол, наслаждаясь таким мимолётным спокойствием, вновь подумал о Клавдии, о детях, о родной деревне. Ещё чуть-чуть, верил он, и война закончится. Он вновь вернётся в родные места, вдохнёт воздух полной грудью и осознает, что всё позади – война прошла.
И тут же его мысли прерываются вначале выстрелом, а затем резкой болью. Времени осознать, что ему прострелили палец, не было. Вновь из леса повалили фашисты, завязалось сражение.

Не многие согласятся с тем, что любовь к родине двулика. С одной стороны это любовь к государству, к стране, к народу. Порой мы грудью готовы защищать свои границы от нападок неприятелей, да это и правильно: патриотизм – дело святое! Но есть и другое лицо – любовь к семье, к тому, что без тебя не представляет жизни, что ночами плачет, умываясь горьким слезами.
Думая о войне, каждый из нас скажет:
— Непременно стоит защищать родину, ведь она это всё, что у нас есть! Всё то, чем мы дорожим.
Но, если задуматься и поразмыслить, то можно понять человека, который самовольно бросает бой, бежит, вроде бы, как трус. Но в душе у него тяжёлые камни… Да, он винит себя за то, что ему приходится это делать, но по-другому он не может. Где-то далеко у него жена и голодные дети, которые ждут возвращения дорого себе человека.
И Фрол бежал, минуя овраги и ручьи, не чувствуя замёрзших рук и ног, не слыша, как неподалёку умирают его товарищи, его друзья. Все мысли у него об одном – о семье.
Его поймали на границе через три дня. Окоченевший Фрол не мог сказать ни слова, лишь мотал головой. Его осудили по двум статьям: умышленное членовредительство и самовольное оставление боя, и приговорили к высшей мере наказания – расстрел с конфискацией личного принадлежащего ему имущества.
Приговор был приведён в действие в той же деревушке, где проходило сражение. Фрола отвели в овраг и заставили вырыть в снегу яму. Затем сняли верхнюю одежду и навели автомат.
Что оставалось делать? Фрол заплакал, в уме повторяя «Отче наш». Последним, о чём подумал Фрол, была дочка Фая, улыбающаяся ему из зыбки.
Выстрел… И Фрола не стало…
22 февраля 1942 года Клавдии прислали похоронку, а ещё через пару дней из районного военкомата на гнедых конях примчались офицеры. Они без стука ворвались в избу и стали её обыскивать, послав старшего Михаила за матерью. Похоронку и письма Фрола к жене офицеры отобрали.
— Враг твой муж! – кричал усатый мужчина на Клавдию. – И ты враг! И дети твои! Вы все ещё поплатитесь.
Конфисковывать у Стоговых, как оказалось, было нечего – так и уехали с письмами, да с похоронкой.
Клавдия ещё долго переживала за смерть мужа, не веря, что он враг. Всей сути вдове не объяснили, лишь сказали, что она и дети ее, нехорошие люди.
Текло время…
Клавдия нашла в себе силы жить дальше, поднимать детей, искать счастья в «тёмном вдовьем царстве». Единственное, о чём страдала женщина, кроме смерти мужа, было то, что ей не сказали, где похоронен Фрол, где покоятся его останки. Она бы, не думая, пустилась тут же на край света, только бы припасть к сырой могиле и поплакать над ней.
Клавдия прожила долгую жизнь: женила детей, помогла вырастить внуков, видела, как в них проскальзывают черты Фрола. У кого его широкий лоб, у кого пшеничного цвета волосы, у кого редко посаженные глаза.
И было счастье, и было оно вперемешку с горем.
Клавдия пережила смерть двоих старших детей: сына Михаила и дочери Анны. Увидела рождения внуков и правнуков. Чувствовала, как её все любят и уважают.
Умерла Клавдия в 1994 году в доме дочери и зятя. Умерла, радуясь, что ещё чуть-чуть, и она встретиться с Фролом, ещё чуть-чуть и эта проклятая война для неё действительно закончится!

P.S.
Его правнук написал повесть, в которой, описал историю, которую уже после войны рассказали сослуживцы Фрола рассказали сослуживцы Фрола . Айдар Гайсин сообщает: «Стогов Фрол был председатель колхоза, который до войны в деревню из Уфы на лошадях привез электрогенератор (150 км) и запустил электростанцию, проводил электрификацию… Мужчина из Степановки в 50-х годах поехал в райцентр. В чайной подошли двое, завязался разговор. Он сказал, что из Степановки. Они спросили, знает ли он родственников Стогова, но он не знал, так как только что переехал в эту деревню. На это эти двое рассказали ему историю, которая описана выше в прозе.
Больше он этих людей не видел, но по приезде нашел родных и рассказал как всё было.