Кунгурские страницы Пугачёвского восстания 1773-1774 годов

Автор: Пономарев Петр Павлович

Священник — краевед города Кунгура Петр Павлович Пономарёв (1852-1927) рассказывает о нападении в 1773-1774 гг. на Кунгур и Кунгурский уезд пугачёвских войск и об обороне города жителями.

Город Кунгур и Кунгурский уезд в 1774 году

1774 год был одним из самых тяжёлых годов для значительного края Кунгурского уезда. В то время, как сам Пугачёв держал в страхе и осаде город Оренбург, пугачёвские мятежные передовые шайки брали и опустошали селения и города кверху от Оренбурга. Пламя бунта в конце 1773 года достигло и Кунгурского уезда, а в январе 1774 г. Кунгурский уезд был ареной грабежа, огня, крови и убийств взволнованных жителей от Пугачёвских шаек. Нынешние волости Кунгурского уезда – Тихановская, Шадейская, Неволинская, Крестовоздвиженская, Кишертская, Усть-Кишертская стали свидетелями и участниками многих взаимных стычек, пальбы, резни, разорений, разных насилий и смерти; да и прочие волости Кунгурского уезда – Троельжанская, Кыласовская, Рождественская, Сажинская, Комаровская, Берёзовская, Тазовская, Банновская, Сабарская испытали на себе нагайку башкирца, копьё казака, лук татарина и дубину бунтующего мужика. Селения Тихановка, Шадейка, Неволино, Шубино, Новое, Крестовоздвиженское были более месяца временными квартирами пугачёвцев, отсюда они делали разбойнические опустошительные наезды на Кунгур и многие другие окрестные селения… Все эти данные по пугачёвскому мятежу Кунгурского уезда представляют, я полагаю, некоторый интерес для жителей местного края…

П.П. Пономарёв

Извлечение из статьи дьякона Е. Золотова

«Материалы, относящиеся к истории г. Кунгура

во время Пугачёвского бунта в 1774 г.»

Издание Кунгурского Гор. Общ. 1892 г.

В смутное время 1774 года город Кунгур и его уезд испытали тяжкое нападение Пугачёвских шаек. Кунгур в то время хоть и был провинциальным городом, но плохо защищён; его старинные укрепления уже развалились и были ненадёжны.

Первоначальные известия о появлении бунтовщиков и шпионов в Уфимском уезде в Кунгуре секретно были получены из Красноуфимской Воеводской Канцелярии 29 октября 1773 года.

(«Материалы Пугачёвского бунта — письменные — о случаю столетнего избавления Кунгура от нападения Пугачёвских шаек, принесены 1874 г. января 23 дня в дар Кунгурскому Городскому обществу членом разных учебных обществ Василием Шишонко».)

Несмотря на очевидные признаки приближающейся опасности, власти г. Кунгура своевременно не приняли никаких мер для защиты города и для подавления зарождающегося мятежа в Кунгурском уезде.

Нападение бунтовщиков на г. Кунгур было неожиданно для Кунгурских жителей.

В конце декабря 1773 г. шайка Пугачёва – башкиры, татара и русские,- разорив окрестные заводы и селения, стали подвигаться к Кунгуру и, вошедши в Кунгурский уезд, обольщениями и угрозами присоединили многих – Кунгурского уезда – татар и государственных крестьян и заводских жителей. Бунтовщики, разъезжая большими партиями, «состоящие партикулярно заводчиков Демидовых и Осокиных, заводы и другие многия – здешняго города купцов и посадских людей – отъезжие хлебопашенные селения и жительства, мучные мельницы и кожевенные заводы – разграбили и находящегося в тех местах скота отогнали, хлебные припасы, сено, кожи, железные поделки и всякий скарб разграбили и увезли в свои шайки».

Фото из диорамы города Оса, который занимали бунтовщики. Фото Светланы Лапшиной

Бунтовщики, подходя к Кунгуру, грозились разорить и его.

Кунгурский Магистрат (местное городское учреждение), собравши всех жителей, строжайше подтвердил, чтобы все, возложив упование на Бога и на заступление Его Матери Пр. Богородицы, всеми силами старались крепко стоять против злодеев, несмотря на их устрашения и обольщения, — и в том Кунгурское купечество было обязано подписками. А о снабжении города воинским подкреплением, артиллерией и порохом Магистрат обратился в Казань к Губернатору Якову Ларионовичу фон-Бранту.

Город, в то время не имевший в запасе у себя военной силы, по необходимости должен был обороняться собственными силами, тем более, что и «власти г. Кунгура,- Пермская Провинциальная Канцелярия во главе с Воеводою Никитой Миллером, присутствующие и секретари, — по известной злодейской башкирской толпы – опасности, оставя все свои должности и налично имеющуюся в присутственных местах денежную многотысячную казну (с лишком 200 000 р.) и притом и содержащихся колодников, не дав о том никому знать,- неведомо куда из Кунгура, миновав учреждённые караулы, объездными дорогами выехали».

А потому защиту города и предохранительные меры к обороне города принял на себя Кунгурский Магистрат под распорядительством Президента Магистрата Ивана Михайловича Хлебникова (Кунгурского купца) при участии именитого купечества и прочих жителей. Кунгурское купечество из собственных средств пожертвовало на защиту города 1 768 руб. 57 коп., сумму немаловажную по тому времени. Кроме того, сами поголовно вооружились.

30 декабря 1773 года Кунгурского Магистрата Бургомистр Филипп Кротов (зять Кунгурского соборного протоиерея Иоанна Пантелеймонова) отправился в Юговской казённый завод и, явившись, того завода члену управления Мих. Ив. Башмакову объявил, что воевода Миллер, Прокурор, члены горного начальства и прочие чиновники, услышав о близости Пугачёвских шаек, из города скрылись, и что горожане, оставленные начальниками, пришли в отчаяние, и, не имея у себя ни оружия, ни пороху, решаются сдать город бунтовщикам без сопротивления. Кротов передавал, что едва уговорил их подождать, пока он съездит к Башмакову, у которого де достаточно военной силы, ружей и пороху.

Но у Башмакова самого мало было всего этого; он ещё раньше этого отправил вооружённых людей к Верхним Муллам и к Аннинскому заводу. Несмотря на это, Башмаков – для ободрения кунгурцев – послал с Кротовым шихмейстера Солнопёкова, уделивши ему из своих скудных запасов полпуда пороху, и велел ему принять на себя всё управление городом и чтобы он по прибытии в Кунгур объявил, что из Казани за ним идут войска с ружьями и пушками, и дал ему 50 вооружённых человек.

По прибытии Кротова и Солнопёкова граждане ободрились и принялись за укрепление города, а слух, распущенный о прибытии войск, на время удержал бунтовщиков от нападения на город. Город немедленно был «обнесён в необходимых и опасных местах заплотами, снежными валами и батареями, которые вооружили пушками, находящимися в городе, а также взятыми у купцов».

Укрепления деревянные были воздвигнуты с Сибирской стороны от Серебряной горы (где теперь стоит женский монастырь) по всему загородному жительству,- где именно была большая опасность от бунтовщиков; на постройку этих укреплений и батарей был употреблён весь наличный лес и тёс, какой в то время в городе сыскаться мог у местных жителей,- и сами укрепления были воздвигнуты без помощи уездных крестьян.

Из городских жителей для обороны города было организовано ополчение, которым управляли сыновья Президента Хлебникова – Емельян и Пантелеймон Хлебниковы.

Прибывший из Юговского казённого завода горный поручик Алексей Солнопёков, по совету с Кунгурским Магистратом, для предосторожности 31 декабря вывел из города содержащихся до 70 колодников на Кушвинский завод.

Шайки бунтовщиков подвигались ближе и ближе к Кунгуру.

31 декабря 1773 г. злодеи овладели селениями Тихановским и Старопосадским, заняли острожек Стефановский. Самозванный полковник бунтовщиков, башкир Батыркай Ишкинёв, думая склонить кунгурцев к добровольной сдаче, послал взятых из сёл Тихановского (Веслянка) и Старопосадского священников, вынужденных к тому страхом, — Фёдора Иванова и Ивана Лукина с обольстительным письмом и копией Пугачёвского Манифеста к Соборному протоиерею Иоанну Пантелеймонову, наказав им объявить и склонить протопопа, чтобы жители Кунгура вышли к нему 1 января к Старопосадскому селу, обещая за это не делать жителям никаких обид и разорений. Между тем в такое критическое  тревожное время для Кунгура, начальник города воевода Миллер находился с женою и детьми в Чусовских городках. В своём отъезде из города воевода оправдывался тем, что отбыл в уезд для поощрения крестьян.

3 января 1774 года прибыли в Кунгур от самозваного полковника Батыркая Ишкинёва священники Фёдор Иванов и Иван Лукин, явились к протоиерею Пантелеймонову и вручили ему манифест и обольстительное письмо. Протоиерей Иоанн Пантелеймонов Келарев с товарищем своим – Успенской церкви священником Петром Луканиным 3 января в 7 часов пополудни вошли в Магистрат, объявили письмо Алексею Солнопёкову, а пришлых от бунтовщиков священников предали под караул, препроводив их в Пермское Духовное Правление.

По прочтении письма в Магистрате о том, что предлагал Ишкинёв кунгурцам, письмо возвратили протопопу, стараясь всё это сохранить в тайне, чтобы не волновать народ и не дать повода к измене.

Всем жителям Кунгура Магистратом было строжайше подтверждено, чтобы они во время нападения злодейской толпы на город «по долгу своей присяги к верноподданнической к Ея Императорскому Величеству службы противу тех злодеев имели всеми силами крепкий отпор и сопротивление, стараясь до последней капли крови, не щадя живота своего, без всякой робости и трусости».

Не дождавшись из Кунгура посланных священников, бунтовщики стали подвигаться к городу, перебравшись в ближайшие подгородные деревни: татарскую Басину и русские: Шубину, Неволину, Новую, Шадейку и другие, «и, разъезжая из тех деревень, окрестным жителям (в том числе и посадским) делали великие грабительства и разорения, жёнам – беззаконные насилия, а гражданам – неописуемые о сдаче города устрашения».

(«Деревня Басина находилась за Новой деревней. Татара деревни Басиной все убежали с бунтовщиками, оставивши свои домы. Название Басина сохранилось за этим местом».)

Близость нашествия злодеев на Кунгур привела граждан в панический страх, но Магистрат с Солнопёковым успокаивал жителей и в видах ободрения упавшего духа для поиска и отражения под предводительством детей Президента купцов Емельяна и Пантелея Хлебниковых был снаряжён гусарский отряд от купечества с 50 казаками для рекогносцировки деревень Басиной и Шадейки; в последних отряд поймал двух татар и двух русских, едущих из деревни Казаевой (татарской Кыласовской волости), пойманные были представлены в Пермскую Провинциальную канцелярию.

Разъезд снаряжённого отряда с поимкой изменников поколебал движение злодеев, замедлил их нападение на Кунгур, ободрил жителей – горожан: ими овладело религиозное чувство, они служили молебны, обходили город со святыми иконами, поднимали из Тихвинской церкви чтимую икону Тихвинской Божией Матери, ждали чуда, и все были уверены, что священномученик Климент спасёт город.

Во время общего страха и смятения не бездействовало и городское духовенство: для уничтожения в народе смут и переговоров по поводу подбрасываемых от злодеев обольстительных писем, для поддержания малодушных и легкомысленных протопоп Келарев счёл необходимым прочесть всем в городе при молебном пении обыкновенную присягу, печатные манифесты и указ от преосвященного Вятского Варфоломея, в которых выяснялось, кто такой казак Емельян Пугачёв, дерзнувший принять на себя имя Петра III,  и все верноподданные призывались доказать на деле, что они истинные и верные сыны России и Её Величества.

3 января возвратился в Кунгур воевода Миллер со всей бежавшей Провинциальной Канцелярией и вступил в отправление своих обязанностей; 4 числа прибыл из Екатеринбурга подпоручик Посохов с военным подкреплением в 100 чел. оружейных казаков с двумя пушками и пятью пудами пороха, к тому же времени было доставлено в город немалое количество крестьян из уезда с ружьём, какое у кого случилось; таким образом, город принял вооружённое положение и жители начинали верить в возможность защиты.

(«Возвратившиеся воевода Миллер и капитан Буткевич привели из Верхних Муллов 100 человек рекрут с копьями и кольями и 1 чугунной пушкой четвертьфунтовой, 50 казаков с 12 винтовками, 26 луками и 10 копьями; из Чусовских Городков 150 конных казаков и Спасского Монастыря (Рожд. Вол.) 200 человек казаков из местных крестьян».)

4 января в третьем часу дня бунтовщики сделали первое нападение на Кунгур; приблизившись к деревне Мериновой, передовой отряд бунтующей шайки оставил значительную часть отряда на Мериновой горе, в числе человек 50, имея у себя несколько значков, наподобие знамён, выдвинулся к Иренскому перевозу – к самому пикету – и открыл оружейную перестрелку; защитники Кунгура ответили на перестрелку выстрелами из пушек, сделали вылазку  и обратили бунтующих в бегство, причём подпоручик Посохов с вооружённою конницей, с немалым количеством граждан и уездных крестьян гнал злодеев по дороге вёрст пять. Между тем, скрывшиеся в стороне, в буераках и кустах, бунтовщики вдруг пересекли у передовых преследователей путь и, напав на передовой отряд, покололи смертельно подпоручика Посохова, одного солдата и трёх человек – одного посадского (Кунгурского) и двух Екатеринбургских казаков. Да одного изранили и пять человек захватили в плен, «что видя и наша партия и по своей к сражению обыкновенности принуждена была возвратиться обратно в город, а за ними и те злодеи, видя свою силу, оборотилися и, подогнавши, разстановились большой толпою на Мериновой горе (2 версты о города), имея у себя несколько значков наподобие знамён. А потом многие из них в числе 700 человек делали подъезды и нападения к городу, как и прежде имели, однако ж все были с пикету из пушек отражены, и как скоро к вечеру наступил сумерек, то они все убрались в свои станции – в подгородные деревни».

5 января в 11 часов утра бунтовщики «во множестве» неоднократно подъезжали к городу – к Иренскому пикету. «Многие наездники делали приездом своим большие покушения и городским пикетам обозрения, требуя» с выезжающих против них дубовских казаков, посадских гусар и другой конницы впустить их в город «и оный сдать без всякой драки». Наезды и нападения эти продолжались до 5 часов пополудни; «однако все они, бунтовщики, были пушечными и оружейными выстрелами отражены, причём, видимо, были из них двое поранены.

Жители города, хотя и успешно отбивали нападения, видели, что опасность по-прежнему велика.

6 января возвратился в Кунгур из следования на пути в Казань Казанского гарнизонного батальона секунд-майор Александр Васильевич Папав с партией новобранцев – в 386 человек и 12 вооружёнными солдатами «для вспоможения городу Кунгуру к обороне против наступающих злодеев»,- и в Кунгурский Магистрат дал о том знать письменно, — чему магистратские присутствующие и городовые жители были порадованы».

Майор Папав принялся деятельно руководить обороной города: кругом города были усилены постоянные пикеты, за которыми установлен бдительный надзор, во время нападения на важных местах рекомендовалось неотступно находиться для наблюдения и дачи распоряжений товарищу воеводы, прокурору, горного начальства капитану Попову, а от купечества – президенту, бургомистрам и ратманам; господину же воеводе Миллеру, как градодержателю, не определяя себе нигде поста, раздавать всем вышеписанным особам через капитана Буткевича повеления, для чего оным не отменно долженствует ему повиноваться, через что все здешние и собранные из селений обыватели будут твёрдо и надёжно стоять и противляться атакующим город злодеям. Себя же самого майор Папав определял к самонужнейшему посту, на который надобно было ожидать большее неприятельское стремление, сверх того он брался обучать рекрут, как заряжать ружьё, чтобы все они в отпоре свободно могли действовать ружьём. А так как вследствие частых тревог со стороны злодеев жители были очень напуганы и появление нескольких бунтовщиков близ города для одного только осмотру производило уже напрасное смущение и тревогу, то во избежание таких колебаний установлено поступать таким образом: когда у одного из пикетов злодеи станут показываться, то командир оного, изготовясь оружием к принятию, в ту же минуту даёт знать воеводе, который, чтобы одни только пикеты вокруг города изготовились, приказывает ударить в большой колокол несколько раз. Если же подъезд неприятеля будет производиться разом на несколько караульных постов, тогда бить набат во всех колокольнях (4 колокольни), и назначенные для усиления караульных постов люди должны поспешно бежать из домов своих с оружием на определённый им пост. Когда же злодеев вокруг города нет, то командиры могут находиться в своих квартирах, осматривая, однако, в день почасту пикеты: в готовности ли подчинённые люди находятся и в исправности ли оружие; в ночное же время, хотя бы и не было тревоги, неотходно им находиться на своих постах и там ночевать.

9 января в первом часу дня злодейская толпа из башкир, местных татар и подгородных деревень крестьян с трёх сторон в больших силах, по дорогам осинской, казанской и сибирской от Екатеринбурга, подъехав к самому городу Кунгуру, чинила ко взятию города неоднократный приступ и притом кричали вслух по-русски: «Что де, на что себя и нас мучите? Мы хотим мирно с вами быть, только, де, вышлите к нашему полковнику воеводу и других начальников, а город сдайте!»

Для отражения злодейской толпы выступил из города майор Папав с большою конницей и пехотою – с рекрутами,  казаками от купечества и другими надёжными людьми – и с одною пушкою. Этой вылазкой и выстрелами из ружей и пушек нападающие были отбиты, причём был убит один татарин.

Не ограничиваясь одной защитой, временно сформированный гарнизон Кунгура перешёл в наступательное движение против мятежных шаек, окруживших город.

11 января в 10 часов утра против неприятельской толпы на Заиренскую сторону была командирована значительная партия конницы и пехоты под предводительством майора Папава, причём, гусарами из купечества предводительствовал купец Емельян Хлебников. Сообщим об этой вылазке подробные сведения: «Партия остановилась в трёх верстах от города, учредя пушки по разну при пехоте, поставив  оную в три шеренги, которых последняя состояла из долгих пик, у некоторых с луками. (Правый фланг прикрывал небольшой перелесок, где обыкновенно снегу бывает больше, а конница этого фланга стояла потянувшись от того перелеска, подавшись несколько назади левого фланга; конница примыкала к глубокому буераку и долине, идущей к р. Ирени, где спереди того фланга из лесу подосланы злодеи на лыжах с ружьями, против которых командировано несколько с ружьями пеших охотников, которыми по многой с обеих сторон перестрелке, башкирцы сбиты, а как за ними с лыж в тыл нельзя гнаться, то остановлены в том месте. А между тем злодеи, состоящие всё из конницы, приближаясь на ружейный выстрел, атаковали их, зачиная от левого фланга, а больше к правому стремясь с великим криком, которых (злодеев), по примечанию Папава, капитана Буткевича и купца Емельяна Хлебникова, было слишком до 500; знамён начтено восемь – синих, красных и алых». Против средины левого фланга пехоты был ров, идущий от Ирени, под коим и были посажены из охотников подпрапорщик Бахирев, цирульник Брезгин, рядовых два и 10 рекрут с ружьями, коим рвом и подъехало злодейское одно знамя с нескольким числом татар, но после выстрела по ним  возвратились назад. (Против левого злодейского фланга высланы были конные охотники – батальонный солдат Бенда, который первый начал перестрелку, и с ним из купцов человек до десяти.) «Злодеи, имевшие ружья, наступали весьма нагло, с превеликим криком. Против правого (кунгурцев) фланга был сенной стог, к которому для подкрепления конных охотников посажено было пеших человек до 20 с ружьями, а чтоб все они отрезаны не были, то майор Папав велел податься всему флангу вперёд, а потом приказал выстрелить по разу из пушек. Злодеи, сделав в себе некоторое замешательство, ободрившись, после двинулись всеми силами вперёд, покушаясь правый (кунгурцев) фланг объехать в тыл, но, видя назади протянутую конницу, остановились, перестреливаясь ружьями и стрелами, что (майор) видя, выстрелил по ним из пушек. Сам сделал с пехотою движение, отчего злодеи, закричав, замешались. Не теряя времени и ещё раз выстрелив, майор Папав приказал как пехоте, так и всей коннице кричать и ударить со всех сторон, от чего злодеи, оробев, бросились бежать.  Отрядя за ними большую часть конницы с капитаном Буткевичем  майор с пехотою и остальною конницей пошёл вперёд прямой дорогою в самое их пристанище – дер. Неволину. Злодеи в великой робости бежали и, приблизившись к сей деревне, некоторая часть остановилась. Подошедший с войском майор Папав, остановясь, велел части конницы и одной пушке с пехотою, приняв вправо, отнимать дороги, а сам по стоящим против него злодеям с въезда в ту деревню сделал из той пушки и из ружей выстрел, от коих обратил злодеев в бегство внутрь деревни. Слал туда конных и пеших с ружьями, а большую часть конницы с капитаном Буткевичем – на преследование в тыл, огибая деревню справа, и за неё далее до деревни Шубиной, состоящей от Неволиной версты полтретей, а от города вёрст до восьми. Выгнав бунтовщиков из деревни Шубиной,  с приближением ночи Буткевич возвратился к Папаву, который, собрав всех без остатка, пройдя деревню Неволину, через р. Ирень следовал на деревню Новую, бывшую тоже под постоем тез злодеев, и прибыл уже с другой стороны в Кунгур».

Фото из диорамы города Оса, который занимали бунтовщики. Фото Светланы Лапшиной

Этой вылазкой защитники Кунгура выбили злодеев из занимаемых ими деревень – Неволиной, Новой и Шубиной – и возвратились с добычею: «у злодеев отбито одно знамя, один медный барабан, лат из толстого листового железа две, тридцать лошадей; в полон взято из сообщников злодейских: 2 человека русских и пленных выручено 4 человека». В погоне за бунтовщиками убито из них 15 человек и многие потоплены в реке Ирени; со стороны защитников города было ранено около 10 человек из посадских гусар.

Около 15 января были получены верные известия, что Пугачёвцы собрались около Покровского острожка (село Усть-Кишерть – 20 вёрст от города к востоку) и соединёнными силами намереваются напасть на Кунгур. Для того в большом количестве – в предупреждение – была из Кунгура командирована воинская партия под предводительством майора Папава с капитаном Буткевичем, а со стороны граждан под командою бургомистра Филиппа Кротова и купца Емельяна Хлебникова с двумя пушками. К партии этой присоединились собранные из сёл Берёзовского и Тазовского крестьяне и Шаквинские татара.

(«До сего времени Пугачёвцы старались взять город с западной стороны, но, зная, что здесь по преимуществу сосредоточены почти все главные силы защиты, которые всегда быстро и успешно отражали врага, решились пока оставить западный фланг города и, внезапно обойдя в отдалении город, напасть на него с восточной стороны, где менее было защиты со стороны природы, вооружённой силы и укрепления».)

Эту вылазку так Пермская Провинциальная Канцелярия описывала Казанскому Губернатору фон-Бранту:

«15 января — по верным известиям — отправленная из города команда с двумя пушками под предводительством майора Папава с капитаном Буткевичем, состоящая из рекрут, посадских и крестьян, в село Кишерть вступила по полуночи в 7 часов не по той дороге, откуда злодеев было ждать должно и нападения на город для того, чтобы если они покусились напасть, то у него были (кунгурцы) в тылу от села Комарова, находящегося в левой руке от Кунгура, в 15 верстах, куда майор Папав на ночлег и прибыл, равно и для защиты оного села и других поблизости селений, коих злодеи доныне ещё не касались. Однако по подсылкам от него в ту ночь к их стану известился, что они остались на прежнем месте, не делав никакого по желаемому его пути движения. Для сего, призвав Бога в помощь, вышел он (Папав) 16 числа пополуночи в 4 часа, чтобы ударить тем бунтовщикам прямо в лицо, и, пришед к первому из речённых селений (село Кишерть), встретил пойманных из сей шайки трёх человек русских, объявляющих по спрашивании его о своей силе в 400 башкирцев и 200 сибирских и прочих русских казаков, вышедших сих последних накануне его туда приходу к соединению в село Усть-Кишерть, состоящее от первого в 5 , а от города в 20 верстах; почему, не теряя времени, пошёл туда. И не дошед за версту в дер. Грибушиной, злодеи с конницею нашей встречаться стали. И, видно, что, не ожидая на себя по оной дороге нападения и будучи ещё не все, тот же час стали ретироваться до половины от оной деревни к помянутому селу пути, из коего вся сходная с пойманным объявленная сила, немедленно собравшись, зачала на нас наступать. Наша партия построена была поперёк дороги левым флангом к реке Сылве, где ни подняться, ни спуститься за крутизною берега не можно, а правый фланг пехоты вытянут был в поле, который, завёрнутый несколько назад, конница от набегов прикрывать могла, и как скоро всем фронтом с движением по продолжающейся ружейной с обеих сторон полтора часа перестрелке, злодеи, имея у себя в тылу перелесок, сгрудились, то в кучу из ружей по два раза сделаны были выстрелы, от коих, также и от нашего с криком всей партиею неостанавливающегося движения, злодеи, оробев, обратились в бегство, за коими одна и часть конницы с капитаном Буткевичем и отряжена. А он (Папав) с остальною конницею и пехотою следовал за ним. Злодеи, хотя несколько останавливались в том селении (Усть-Кишерти), однако ж, наконец, из оного выбиты и, перестреливаясь, совсем показали тыл в разные дороги, из коих по большому числу злодеев, Буткевич преследовал. А Папав, дабы каким-нибудь образом по полученному им в то время известию от утаившейся в деревне Низкой, состоящей от Усть-Кишерти в 3 ½ верстах, в 250 человек злодеев, от него отрезан не был, пошёл к ним в ту деревню, коими несколько не доходя встречен был и по продолжении с час перестрелки и из пушек пальбы потом уже наконец обращены в бег и из деревни выбиты, коих с левой стороны по кустарнику преследовали на лыжах шаквинские татары с ружьями и луками, а по дороге в тыл – конница и за ней пехота, из которых обоих ему, Папаву, одному, не имея более при себе офицеров помощника, распоряжать и всюду поспевать весьма было неудобно, особливо что как люди, большая часть из уездных обывателей,- не токмо не знающие оборотов, исключая уже смельство, что всего неудобнее по непривычке к заряжению ружей и по неготовности патронов к узкоствольному оружию, не могли производить желанного успеха, для чего он иногда должен был останавливать пехоту и пушки и следовать с конницею и стыдить их в несмельстве и уграживать с ласкою, напоминая присягу. И так,  Божьей помощью, все те злодеи гнаты были по одной дороге 13, а по другой 3 версты.

Чтобы отличить можно было наших обывателей от злодейских русских сообщников, находящихся в их толпе, то накануне сего сражения у всей нашей партии руки выше локтя перевязать им, Папавым, приказано было белыми платками.

Таким образом, по прогнании, возвратился он, Папав, встав с командою в означенную деревню Низкую в сумерки, куда и капитан Буткевич, спустя довольно времени, прибыл, где и ночлег всей партии был, а оттуда пополуночи в 5 часов выступя, прибыл по-прежнему в город благополучно.

С злодейской стороны убито в погоне и в показанных селениях, по их сопротивлению: башкирцев и русских до 40 человек, между коими убит полковник  Избашин; в плен взято: 27, русских (в том числе казаков) 119; сверх того сдались сами собою при сражении  русских же казаков 15 человек. С нашей стороны легко ранен посадский один.

В добычу получено: пушек чугунных шестифунтовых – 1, фунтовая – 1, полуфунтовых – 2, четырёхфунтовых – 1, гранат нечиненых четырёхфунтовых – 114, ядер восьмифунтовых – 134, пятифунтовых – 174, трёхфунтовых – 10, которые, как люди и орудие, взяты в канцелярию. Причём, майор Папав рекомендует капитана Буткевича, который в третичном с ним против злодеев сражении, сколько он по продолжающейся его полевой службе и с практики и навычки приметить мог,  заслуживает  по его храбрости, расторопству и трудам справедливого награждения».

23  января был особенно сильный приступ на Кунгур со стороны пугачёвцев, который доблестно отражён защитниками города. Об этом  Пермская Провинциальная Канцелярия так уведомляла Казанского губернатора фон-Бранта:

«23 числа, в четверток, в семь часов пополуночи со второй четверти, во-первых, появилась большая злодейская толпа близ самого города по горе, по сибирской дороге, по большой части русских людей и расположивших за первой верстой по всей горе, между реками Сылвой и Иренью, и так жестоко устремилась, нападая на город, начали иметь пушечную, а потом и ружейную сильную и ужасную стрельбу с обеих сторон часу до 12,  не давая ни малого покоя; а между тем выезжала с другой западной стороны, из Крестовоздвиженского села другая башкирская и татарская шайка в многочисленном собрании, расположившись по валу по Запрорывскому лугу, ниже Кузнечной слободы, между оными реками Сылвою и Иренью, впоперёк более версты и начали иметь таковую же пушечную и ружейную стрельбу и из луков стреляли,- что всё сие  на обоих местах двух сторонах продолжалось часу до второго пополудни,- наезжая и приступая к городу весьма близко, и едва в оный разными местами не ворвались; однако с нашей стороны городовыми жителями  и прочими обретающимися в городе людьми ободряясь и имели большое сопротивление и таковой же пушками и мелким ружьём всевозможный отпор, что, видя из сих злодеев, первоприбывшие на горе с восточной стороны начали ретироваться и вскоре, собравши все свои пушки, коих, как опримечено, было до 6, в том числе знатнейшие большие 2, досягающие выстрельными ядрами по поверхности города, по нагорным улицам, но даже и под гору, и многие ворота и стены пробили, уехали по большой сибирской дороге обратно. Наехавшая же с западной стороны большая толпа, о которой выше всего объяснено, чиня неоднократное покушение, наезжала ко крайним дворам городового жительства и самой кузнечной улице и по берегу, а притом с другого краю, от реки Сылвы к кожевенному купца Хлебникова двору, делала зажигательство, однако ж к тому стрельбою ружейною не допущены, и наконец, видя себя от города отражаемых и  всяко недопускаемых, к вечеру начали убираться обратно в село Крестовоздвиженское, кое состоит от города расстоянием на 4 версты. В оное сражение  виден был на обеих тех сторонах неприятельский урон как в людях, так и в лошадях, только численно было знать не можно, ибо они, по своему обыкновению, мёртвые тела, не оставляя на месте поражения, захватывая, увозят с собой. С нашей же стороны, по здешней градской стороне, у пикета, между собою один из ружья нечаянно своею оплошностью убит, да во время сражения в Кузнечной слободе наездниками, при вылазке, один солдат поколот, другой тяжело ранен».

Такое лёгкое поражение и избавление города от нападения  многочисленной толпы злодеев, нападавших в числе 7 000 человек – Кунгурские жители приписали чуду. В этот день — 23 января — при усиленном нападении злодеев с двух сторон и жестокой пушечной и оружейной стрельбе защитники Кунгура, не надеясь на свои силы, обратились к заступничеству Царицы Небесной. Жители, не занятые обороной города, при участии городского духовенства со св. иконами стали ходить по нагорной части города. Для крестного хода была взята из Тихвинской церкви чтимая икона Тихвинской Божией Матери,- драгоценное достояние, оставшееся от бывшего Кунгурского женского монастыря, а также чтимый образ св. Священномученика Климента из Благовещенского Собора. Подняв свои иконы, вышли злодеям навстречу для служения молебна, и их молитва увенчалась полным успехом; враги бежали от города – одни по сибирской дороге, другие – с западной стороны – к Крестовоздвиженскому селу.

(«По преданию, молебен служился на юго-восточной стороне у Тихвинской башни. Ныне здесь построена каменная часовня на средства Матфея Степановича Хлебникова, освящённая в 1886 г. Сюда каждогодно 26 июня совершается крестный ход из всех церквей города и служится водосвятный молебен с чтением акафиста Божией Матери».)

По преданию известно, что когда во время приступа к городу, 23 января, жители с крестным ходом вышли на вал, то злодеям показалось на валу многочисленное войско, и они, испугавшись, бежали от города никем не преследуемые.

23 января в 8 часов утра пугачёвцы в последний раз напали на город со стороны Крестовоздвиженского села «с двух сторон двумя шайками: первой с западной, второй из-за Сылвы реки – с северной – приступ чинили же, а с северной, к засылвенскому пикету, наездники башкирцы покушались доезжать до самого пикету, где с выезжающими из города против тех злодеев на вылазку дубовскими казаками и гусарами чинили перестрелку из ружей, причём оных злодеев несколько поранено; со стороны защитников один гусар, новокрещёный поляк Егоров поколот, а другой ранен; а после того оные злодеи вскоре убрались в своё гнездо, в оное Крестовоздвиженское село и, тут ночевав, с полуночи уехали к главной своей толпе в Ильинский острожек (село Орда).

Как ни старались бунтовщики в течение трёх недель взять город, но при всей своей численности, угрозах и неоднократных усиленных натисках не могли достигнуть этого. Должно сказать, что и оборона Кунгура составляет один из немногих примеров благоразумной деятельности провинциальных властей во время Пугачёвщины. Разумным, своевременным распоряжением и отважною стойкостью город был спасён.

Чтобы навсегда оставить  память о спасении города, жители Кунгура соорудили икону, на которой изображены Святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и священномученик Климент; над изображениями сих угодников написана  Тихвинская икона Божией Матери, а внизу иконы надпись:

«Сей святый образ написан сея ради вины: в лето от Р.Хр. в 1774-е 23 янв. На память священном. Климента, когда город Кунгур от сильных – разбойника и изменника Емельки Пугачёва – шаек, собранных из башкир, красноуфимских казаков и здешнего уезда татар и русских крестьян, коих, примерно, было до 7 000 тысяч человек, помощью Божией и молитвами Пресв. Богородицы, нарицаемыя Тихвинская,- от злодейского наступления избавлены и от града те злодеи отбиты прочь – без всякого урона с нашей стороны. А 30-го января на память трёх святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста те, скопившиеся в Орде (селе) злодейские шайки, секунд-майорами Папавым и Гагриным вконец разбиты и все у них орудия (15 пушек) отняты». Икона эта стоит в Соборной церкви.

В память избавления от Пугачёвских шаек установлены в Кунгуре церковные празднества и крестные ходы:

1). Накануне 23 января по всем церквам города совершается всенощное бдение, а 23 числа из Тихвинской церкви по окончании литургии бывает крестный ход в Благовещенский Собор, где при большом стечении народа служится перед образом Тихвинской Божией Матери молебен с акафистом с прибавлением молебна священномученику Клименту; Тихвинскую икону Божией Матери в крестном ходе несут два члена Кунгурской Городской Управы при знаках, а мещанский староста несёт Знамя, оставшееся от времён Пугачёвщины.

(«Знамя это из шёлковой материи с вензелем Императрицы Екатерины II и с буквами К.Ю.З.Н., что, как полагают, значит: «Казённого Юговского завода Начальник». Знамя хранится в Тихвинской церкви».)

2). 26 июня бывает крестный ход при участии всего духовенства от Тихвинской же церкви к Тихвинской каменной часовне, где, по преданию служился молебен 23 января 1774 года.

3). В день Преполовения после освящения воды на реке Ирени совершается крестный ход от всех приходских церквей по нагорным улицам города приблизительно по линии бывшего в XVIII в. городского вала, причём, в определённых местах бывают остановки для совершения молебнов св. покровителям города около мест бывших городских врат в крепостной стене.

4). В 10-е воскресение по  св. Пасхе из всех приходских городских и окрестных сельских церквей крестный ход совершается на Спасскую гору, в 7 верстах от города.

5). 6-го августа из Преображенской церкви за р. Сылвой к Преображенской башне, через которую проходили в крепостной стене Преображенские ворота на тракт в Кушву .

6). Из Благовещенского Собора к Спасским воротам, что у соборной ограды, каждое воскресение со дня Преполовения до 16 августа для служения молебна Спасителю между ранней и поздней литургией.

7). Из села Кыласова в город в 9-й четверг по св. Пасхе с чтимой Кыласовскою иконою св. Николая, которая и пребывает в Кунгуре 6 недель для ношения и служения по домам граждан молебнов.

(В память славной и примерной защиты г. Кунгура от Пугачёвских шаек благодарные граждане Кунгура храбрым предкам своим воздвигнули в начале девятидесятых годов текущего столетия на городской Соборной площади, против дома Городской Управы, красивый и очень высокий памятник – мраморную пирамидальную колонну (из Екатеринбургского серого мрамора); памятник огорожен изящною чугунною решёткою, по углам которой установлены чугунные фонарные столбы, на каждом из них по пяти красивых фонаря. По сторонам памятника на особых мраморных тумбах укреплены две старинные чугунные пушки, длиною четвертей семи и в диаметре приблизительно одна четверть.

Пушки эти, вероятно, были в числе артиллерии г. Кунгура во время защиты от Пугачёвских шаек, а, может быть, взяты в числе трофеев во время удачных вылазок против бунтовщиков. На одной из пушек находится надпись: «177…», на другой – «1740 г. и буквы С.  Б. Р. Г. К. S. t. n. e.».

На сторонах памятника в нижней части на мраморных белых досках золотыми буквами написано: на восточной – «1774 – 1874. Благодарные потомки храбрым предкам»;

на западной: «Бургомистр Кротов и купец Хлебников, предводительствуя ополченцами своих сограждан Кунгурских, победоносно отразили нападение шайки Пугачёва на г. Кунгур, царствование Императрицы Екатерины II, в лето 1774 года января 23 дня.»;

с северной —  в мраморном белом венке мраморный инициал «Е II»; с южной таковой же инициал «А III».

Памятник открыт и освящён 1863 года.)

Во время нападения Пугачёвских шаек у жителей г. Кунгура и посадских много было разграблено вне города, с ближних полевых жительств и в деревнях, при кожевенных промыслах и мельницах,- денег и разных припасов, хлеба, скота, кож, железа и прочего на 8 540 руб. 95 коп., кроме того, израсходовано при обороне 1 768 руб.57 коп., всего – 10 314 руб. 52 коп. Убитых из числа городских жителей было 8 человек.

За примерную защиту города главный руководитель сформированного из граждан гусарского отряда купец Емельян Хлебников, а также не менее Хлебникова неустрашимо потрудившийся в защите города – бургомистр Филипп Кротов были оба от Ея Величества Императрица Екатерины II пожалованы золотыми шпагами; многие из граждан удостоены монаршей благодарности (ратман Шаравьёв, Ярышкин, купцы –словесной судья Черноколпаков, городской староста Юхнев, Рязанов, Егор и Семён Юхневы, Пантелей Хлебников, Иван Егоров и Иван Васильев Юхневы, Анисимов, нотариус Шавкунов, Носков, Подоскин, Ситников, Толмачёв, Колмагоров, Шуткин, канцелярист Ярышкин); бывшая недоимка 1773 и 1774 г.г. в 5 069 руб. 95 коп. была прощена.

(Текст Пономарёва с некоторыми исправлениями дан в орфографии и стиле автора, но  в современной графике.)

Автор-составитель С.Т. Лапшина,
г. Кунгур

UraloVed.ru