Второй этап антибольшевистского крестьянского повстанческого движения на Урале
Автор: Вебер Михаил Игоревич
Второй этап антибольшевистского крестьянского повстанческого движения на Урале охватывает период с июня 1918 г. по февраль 1919 г. Его начало связано с мятежом Чехословацкого корпуса, послужившего катализатором антибольшевистского протеста в регионе.
На этом этапе антибольшевистское крестьянское повстанческое движение достигает своего пика: восстания принимают организованный характер и охватывают целый уезды. Окончание этого этапа органично связано с вытеснением колчаковцами Красной армии с территории Урала.
Весной 1918 г. в Шадринском уезде Пермской губернии на основе имущества демобилизованного 139-го пехотного полка царской армии были сформированы отряды Красной гвардии, продовольственный отряд, боевая партийная дружина[1] (только на содержание последней с зажиточных горожан Шадринска было собрано 500 тыс. руб.[2]). У этих военизированных формирований было двойное предназначение — сохранить власть большевиков в городе и осуществить начатый декретами центрального правительства поход за хлебом в деревню. Попытки решить силовыми методами проблему продовольственного обеспечения крупных промышленных центров встретили ожесточенное сопротивление зажиточных крестьян. Как свидетельствуют ежедневные сводки о положении дел на фронте, которые составлял штаб Северо- Урало-Сибирского фронта, в июне 1918 г. весь Шадринский уезд был охвачен огнем крестьянских восстаний[3].
Чтобы справиться с нарастающим социальным протестом уральских крестьян, шадринские большевики были готовы идти на крайние меры. Так, они не только разрешили матросу Петрову набрать из местных уголовных преступников добровольческий партизанский отряд, но и помогли вооружить и экипировать его[4].
Согласно боевому расписанию отрядов Уральского военного округа от 19 июня 1918 г., в отряде Петрова было 70 штыков, что составляло 8 % общей численности войск красных на Шадринском направлении[5]. В дальнейшем этот отряд влился на правах роты в состав вновь формируемого добровольческого 4-го Уральского стрелкового полка[6].
Довольно интересной представляется попытка шадринских большевиков упрочить свое положение за счет активного сотрудничества с многочисленными иностранными военнопленными Первой мировой войны. Весной 1918 г. в Шадринске из военнопленных оформилась группа интернационалистов, в которой состояло до 300 мадьяр и немцев — количество, вполне сопоставимое с численностью шадринских большевиков[7]. Боевой опыт Первой мировой войны, высокий образовательный уровень, дисциплинированность превращали бывших военнопленных в исключительный по важности резерв для вновь формирующихся регулярных частей Красной Армии. В конце лета 1918 г. даже в добровольческих коммунистических полках, таких как 1 -й Крестьянский коммунистический, 1-й Камышловский и др., были целые роты, состоявшие из иностранцев[8].
С целью сохранить свое влияние 20 июня 1918 г. шадринские большевики созвали уездный съезд солдат-фронтовиков, которые в 1917 г. были их главной социальной опорой[9]. Большевики надеялись, что съезд поддержит проведение в Шадринском уезде мобилизации в Красную Армию[10]. Однако вчерашние сторонники большевиков успели за 5 месяцев разочароваться в новой власти. По предложению президиума, съезд проголосовал не только за отмену мобилизации, но и за разоружение отрядов Красной гвардии[11].
Опираясь на вооруженную силу, большевики разогнали съезд, а 3 членов президиума расстреляли[12]. Съезд фронтовиков выявил основную проблему большевистской власти: те социальные слои (солдаты, желавшие скорейшего окончания Первой мировой войны; крестьяне, стремившиеся к «черному переделу»), с молчаливого одобрения которых большевики осенью 1917 г. смогли осуществить захват власти в центре, а в дальнейшем и в провинции, к лету 1918 г. были вполне удовлетворены результатами революции и не хотели дальнейших социальных преобразований, особенно в русле «военного коммунизма».
Шаткость советской власти в Шадринском уезде вызвала серьезную обеспокоенность командования Северо-Урало-Сибирского фронта. Возникшую проблему оно попыталось решить средствами, характерными для политики «военного коммунизма», — присылкой дополнительных вооруженных отрядов и усилением террора. В Шадринск с инспекцией был послан военный комиссар И.Е. Георгенбергер. Сохранилась инструкция, которая была дана ему штабом фронта. Задачи Георгенбергера были сформулированы следующим образом: «восстановить железной рукою в этом районе революционный порядок и дисциплину. Путем арестов и расстрелов прямых виновных и путем взятия заложников нетрудно будет привести в покорность бунтующую буржуазию. Гораздо труднее будет задача — урегулировать поведение некоторых представителей советской власти Шадринского района, т. к. в штабе фронта имеется сообщение о том, что местные жители раздражены поведением некоторых комиссаров, которые занимаются пьянством и реквизицией в свою пользу»[13].
Далее в инструкции давались указания подготовить наступление на Челябинск. Причем особое внимание было обращено на тот факт, что красным в этом районе противостоят не только чехи, но и «сильные [отряды] кулачества, которые выделяют из себя конные отряды и все время ведут стычки с нашими передовыми постами»[14]. В конце инструкции еще раз подчеркивалось, что главная причина озлобления местных жителей против красноармейцев – бесплатные реквизиции[15].
Жесткость указаний центра была подкреплена весомым аргументом: документы свидетельствуют, что комиссара И.Е. Георгенбергера сопровождал бронированный поезд, в котором находились 150 красноармейцев, 12 пулеметов и 1 артиллерийское орудие.[16] В условиях начального этапа Гражданской войны такой отряд представлял собой значительную силу. 26 июня 1918 г. Георгенбергер докладывал по прямому проводу о результатах своей поездки на фронт — «побывал в Шадринске, навел порядок, расстрелял трех, был в Верх- Теченском, далее Мигалево, затем Далматово, сейчас я в Катайске. Дальнейший мой путь следования Камышлов, Синарская и Богдановичи. Всюду… принял самые серьезные меры и полагаю, что послезавтра закончу объезд. С собой везу 4х членов Исполкома Шадринского совета, арестованных за пьянство и несколько человек, подозреваемых в агитации против Советской власти. Миндальное настроение и сонное царство Шадринского уезда»[17]. Тем не менее, несмотря на проведенные карательные акции, восстановить положение на Шадринском участке фронта Георгенбергер не сумел.
В конце июня 1918 г. белые активизировали свои действия на Шадринском направлении. 26 июня в Курган прибыл только что сформированный в Омске 2-й Степной Сибирский полк во главе с подполковником Д.Н. Панковым[18]. В Кургане полк был усилен батальоном чехословаков и Курганским добровольческим отрядом поручика Ф. Грабчика и получил от командира 2-го Степного Сибирского корпуса полковника П.П. Иванова-Ринова приказ занять Шадринск и важную ж. д. станцию Богданович, чтобы отрезать тюменскую группу войск красных[19]. Важно отметить, что все подразделения белых находились в процессе формирования и несмотря на то, что носили названия полков, дивизий и корпусов, были весьма малочисленны. Так, по сведениям эмигрантского историка Б.Б. Филимонова, в поход на Шадринск под общим руководством подполковника Панкова выступило всего 500 бойцов[20].
Малочисленность чехов и белых побуждала их активно поднимать на борьбу с большевиками местное население. С этой целью их гонцы разъезжали по селам и деревням занятой большевиками местности, агитируя крестьян свергать большевистские органы власти и формировать боевые дружины для защиты от большевиков. Как это происходило на практике можно понять из телеграфного разговора советского военрука Бахтина со штабом Северо-Урало-Сибирского фронта, где отмечается, что «часов в 11 ночи с 28 на 29 июня [в] село Кабанское приехало 2 грузовых автомобиля с чехословаками числом около 30 человек. Руководил ими житель села Кабанского Григорий Зиновьевич Полуянов. Чехословаки сейчас же приступили к аресту волостного Совета»[21]. В ходе разговора военрук Бахтин неоднократно просил выслать ему обещанные подкрепления, поскольку «имеющимися в моем распоряжении силами моментально подавить все вспышки невозможно»[22]. В ответ старший адъютант штаба Северо-Урало-Сибирского фронта Иванов рекомендовал Бахтину «к подавлению каких бы то ни было выступлений контрреволюционеров и всяких вспышек принимайте самые решительные меры вплоть до расстрела»[23].
После падения Шадринска в уезде продолжал разгораться огонь крестьянских восстаний. 2 июля 1918 г. временно командующий отрядами Синарского и Шадринского направления Степанов сообщал штабу Северо-Урало- Сибирского фронта — «Шадринск [захвачен] белогвардейцами. Наш отряд отступает по Камышловскому тракту. В городе и во всех волостях Шадринского уезда формируется белогвардейский отряд. Окольными путями в волости из Шадринска роздано оружие. Приходится драться со всем уездом. Стою с отрядом 220 человек, 2 «Максима» на станции Лещово-Замараево… Если будет подкрепление, то я пойду в наступление, но придется идти широким фронтом и разоружать волости»[24]. 5 июля 1918 г. отряд красных при поддержке бронеавтомобиля атаковал село Канашское, которое защищала крестьянская боевая дружина[25]. Как отмечалось в оперативной сводке штаба Северо-Урало- Сибирского фронта, наш «отряд вступил в бой с мятежниками в районе села Канашинское и, разогнав эти банды, занял названное село. Остатки мятежников отошли к селению Иванищевское, которое горит»[26]. Село Иванищевское также защищала местная добровольческая крестьянская дружина во главе с поручиком Филипповым[27]. Израсходовав все патроны, дружинники были вынуждены отступить из Иванищевского в Шадринск. Заняв село, красные в отместку за оказанное сопротивление подожгли его[28]. Упорные бои в районе между Шадринском и Богдановичем продолжались до конца июля и закончились в итоге в пользу белых.
Крупнейшим из них было Тамакульское восстание. Представление о том, как оно протекало, дают воспоминания председателя Тамакульского волисполкома М.М. Обоскалова. Первым шагом Обоскалова на этом посту было создание во всех деревнях волости вооруженных отрядов из сторонников советской власти. Опираясь на эти отряды, М.М. Обоскалов приступил к выполнению директив партийного центра о сборе хлеба. Чтобы преодолеть пассивное сопротивление недовольных государственной монополией на продажу хлеба крестьян, тамакульские большевики прибегли к чрезвычайным мерам. Так, за неисполнение распоряжений о сдаче хлеба на с. Мартыновское была наложена контрибуция в размере 100 тыс. руб., с обязательным выполнением в 24 часа. По свидетельству М. Обоскалова, в мае-июне 1918 г. все села и деревни Тамакульской волости прошли через процедуру взыскания контрибуции.
Все эти меры вызвали недовольство зажиточных тамакульских крестьян, в волости назревало антибольшевистское восстание. 30 июня 1918 г., получив известие о занятии чехами Шадринска, М. Обоскалов принял решение об эвакуации в Камышлов[29]. Все большевистские боевые дружины из волости были срочно вызваны в волостной центр для конвоирования дел, денег, ценностей и конфискованного у крестьян оружия в Камышлов[30]. Отправиться в путь колонна должна была на следующее утро, 1 июля.
За ночь слухи о падении Шадринска успели распространиться среди крестьян, и утром 1 июля 1918 г. большая часть населения села собралась на митинг, мешая сводному отряду большевиков выехать на Камышловский тракт[31]. В общей сумятице наиболее активным крестьянам удалось завладеть двумя повозками с конфискованным оружием. Это вызвало панику в отряде красных[32]. Бойцы, побросав оружие, стали разбегаться кто куда. Вследствие этого из села на тракт выехало всего 24 человека на 9 повозках, хотя изначально в колонне было 286 человек на 48 повозках[33]. По дороге в Камышлов сбежало еще 8 человек. Тем не менее, оставшиеся смогли благополучно добраться до уездного центра, уйдя от погони[34].
После известий о случившемся в волостном центре стихийные собрания крестьян по набатному зову собрались и в других деревнях и селах волости, где произошли аресты сторонников советской власти. Копившаяся социальная ненависть выплеснулась наружу, причем в самых уродливых проявлениях: 11 большевиков были жестоко убиты в ходе самосуда (выколоты глаза, отрезан нос и т. д.)[35]. Но это были лишь единичные случаи; основную же массу пойманных большевиков (около 250 человек) избили и поместили под арест, причем задержанных предлагали отпустить при условии, что они на главной площади в присутствии священника, стоя на коленях, отрекутся от советской власти и покаются перед сельским миром[36]. Еще 46 чел. были отправлены под конвоем в Шадринск[37].
Чехи и белые своевременно не оказали повстанцам помощь, и вскоре на подавление восстания в Тамакульскую волость выехал крупный красный отряд из уездного центра. В оперативной сводке за 4 июля 1918 г., посланной военруком Орлом штабу Северо-Урало-Сибирского фронта, отмечается, что «высланная в направлении села Тамакульского разведка была встречена сильным огнем из этого селения. Крестовская дружина, которая была двинута на поддержку дружины в село Томакуловское, тоже была встречена сильным ружейным огнем и отошла в сторону Шутинского»[38]. А 5 июля главком Р.И. Берзин телеграммой сообщил штабу Северо-Урало-Сибирского фронта, что «деревня Тамакульская на тракте Камышлов-Шадринск занята Камышловским отрядом тов. Краснова»[39]. Подробности операции по захвату мятежного села можно найти в оперативной сводке военрука Орла от 6 июля 1918 г., где указывается, что «Камышловский отряд с боем занял Тамакул, потерь нет, противник бежал [в] направлении Кривского. По Шадринскому тракту занято Шутинское, потери 1 убит, 1 ранен»[40].
Таким образом, уже через несколько дней после начала восстания Тамакульская волость была занята красноармейским отрядом. Освободив захваченных повстанцами товарищей, тамакульские большевики начали расправу.
Только в с. Тамакульское по горячим следам ими было расстреляно 28 местных жителей, из них 4, по свидетельству М. Обоскалова, на почве сведения личных счетов[41]. После первых расстрелов, в которых была сильна эмоциональная составляющая, большевики создали следственную комиссию и революционный суд, которые начали методично «зачищать» волость от социальных противников советской власти. За 15 дней работы суд вынес свыше 400 приговоров, в том числе 172 приговора о смертной казни через расстрел[42].
20 июля 1918 г. с. Тамакульское заняли чехи,[43] но это не принесло мира его жителям. Вернувшиеся в село участники восстания, мстя за расстрелянных родственников, начали расстреливать не успевших эвакуироваться советских работников. Однако, эти расстрелы не носили планомерного и массового характера. Всего за год пребывания у власти белых, по данным М.М. Обоскалова, было расстреляно 20 человек и еще около 20 сторонников большевиков отправлено на каторгу[44].
Тамакульское восстание было не единственным антибольшевистским выступлением крестьян Камышловского уезда, таких восстаний было несколько и, в конечном счете, они сыграли свою роль — отвлекли силы большевиков с фронта и не позволили провести в Камышловском уезде полноценную мобилизацию. Как отмечал 30 июня 1918 г. в своем донесении помощнику главнокомандующего Северо-Урало-Сибирским фронтом С.М. Белицкому военком Васильев, «в Камышлове [осталось] 60 дружинников, в уезде контрреволюционное движение, для подавления последнего посланы отряды в волостях Никольской, Троицкой, Тамакульской. Для посылки войск в распоряжение военрука Орел не представляется возможным»[45].
В Уфимском уезде Уфимской губернии крестьянские восстания, подогретые слухами о приближении частей Чехословацкого корпуса, также начались в июне 1918 г. Одно из наиболее масштабных антибольшевистских выступлений в Уфимском уезде произошло в Свято-Троицкой волости. Социальные противоречия здесь были осложнены этническим фактором: в Свято-Троицкую волость в ходе Первой мировой войны было эвакуировано много беженцев- латышей, которые после революции составили основной актив большевистской партии в волости. После того, как местная боевая дружина большевиков ушла на фронт, в волости вспыхнуло восстание, в ходе которого мятежники перебили до 20 активистов партии большевиков, а 15 человек посадили под арест[46]. Восстание было подавлено прибывшей из Уфы боевой дружиной красных.
Крупнейшим очагом антибольшевистского повстанческого движения на Южном Урале стал Златоустовский уезд Уфимской губернии. Катализатором крестьянского протеста в уезде послужил мятеж Чехословацкого корпуса.
Судя по сохранившимся свидетельствам очевидцев, крестьянское восстание в уезде началось 13 июня 1918 г., в праздник Вознесения Господня, в с. Сикияз — стихийно и неожиданно для красных[47]. Ликвидировав местную большевистскую власть, отряды крестьян, вооруженных только вилами, топорами и ломами, предприняли наступление на расположенное в 8 верстах от Сикияза крупное село Месягутово — оплот большевиков в этом районе[48]. Инициаторами восстания были крестьяне-фронтовики, недовольные мобилизацией в Красную армию.
После продолжительного боя оборонявший Месягутово красногвардейский отряд частью разбежался, частью забаррикадировался в каменном здании женской гимназии[49]. Осада гимназии повстанцами продолжалась 4 дня. Наконец большевики, у которых закончились патроны, сдались в количестве 28 человек[50]. После короткого суда повстанцы закололи их пиками.
На подавление восстания, охватившего Месягутово, Сикияз и ряд окрестных сел и деревень, большевики направили крупные красногвардейские отряды из южноуральских заводов. Например, из Миньярского завода против повстанцев был выслан отряд в 653 человека[51]. Столкновения повстанцев с красногвардейцами отличались обоюдной жестокостью: только повстанцы убили до 80 попавших к ним в ходе боев пленных[52]. Красногвардейцы также не брали в плен участников восстания. После того, как красногвардейскому отряду, вооруженному артиллерийским орудием, удалось выбить повстанцев из Месягутово, в селе были произведены массовые расстрелы участвовавших в восстании крестьян-фронтовиков. Пострадала от рук красных и сельская интеллигенция: в частности, после пыток были убиты местный учитель Кудряшов (бывший офицер, участвовавший в восстании) и председатель Союза кооперативных учреждений В.К. Жарков, отказавшийся отдать красногвардейцам ключи от сейфа с кооперативной кассой[53].
Хотя красным и удалось на время занять Месягутово, окончательно подавить крестьянское восстание в этом районе они не смогли. На подмогу крестьянским повстанческим отрядам пришли восставшие рабочие Саткинского завода. Сформированный саткинцами Златоустовский уездный конный отряд в конце июня 1918 г. занял Месягутово, захватив в плен около 70 красногвардейцев [54].
Что послужило причиной повстанческих выступлений?
Ответ на этот вопрос дает протокол заседания Златоустовского уездного крестьянского съезда, состоявшегося 6-8 августа в селе Месягутово[55]. На съезде присутствовали представители всех 33 волостей Златоустовского уезда, а также профсоюзов и кооперативных организаций. В протоколе отмечается, что восстания по всему уезду вспыхнули практически одновременно — 11-13 июня 1918 г.[56]
Непосредственным поводом к ним послужила объявленная большевиками принудительная мобилизация в Красную армию[57]. Но главная причина восстаний — радикальность проводимой большевиками социальной и экономической политики. Запрет свободной торговли, аресты и конфискации, произвол местных властей, другие радикальные меры вызвали рост антибольшевистских настроений среди населения уезда[58]. В частности, в феврале-марте 1918 г. большевики с опорой на вооруженную силу почти во всех волостях уезда заменили органы местного самоуправления на советы депутатов[59]. Зачастую исполкомам Совдепов не хватало ни опыта, ни профессионализма, чтобы полноценно заменить земские управы, и, как следствие, муниципальное хозяйство приходило в запустение[60]. Особое раздражение местного населения вызвал тот факт, что во главе многих Советов депутатов встали приезжие большевики и левые эсеры[61].
Все это привело к социальному взрыву. Как указывается в протоколе Златоустовского уездного крестьянского съезда, в ходе вспыхнувшего восстания «все население уезда, за исключением Ногушинской волости, принимало активное горячее участие в борьбе с большевиками. Наибольшую энергию в этой борьбе проявили волости Кусинская, Саткинская и Емашинская. Почти во всех волостях борьба с Красной армией потребовала много человеческих жертв. Наибольшее число жертв падает на Емашинскую волость — свыше 60 человек и Кусинскую — 38 человек»[62]. К моменту освобождения от большевиков территории уезда во всех волостях, кроме одной, были сформированы особые вооруженные дружины из добровольцев и мобилизованных, действиями которых руководил Главный штаб партизанских отрядов уезда[63]. Во главе штаба, находившегося в с. Карантрав, стоял эсер К.П. Леонтьев[64].
20 июня 1918 г. для организации в Златоустовском уезде партизанских отрядов из Челябинска выехал уроженец Саткинского завода поручик А.С. Рычагов[65]. Ему было суждено сыграть важную роль в событиях Гражданской войны на Урале. В конце 1918 г. генерал-майор П.П. Гривин дал Рычагову следующую аттестацию: «он начал свою работу с палкой в руках вместо оружия, с пустыми карманами вместо денег, не имея под рукой никаких руководств, положений, уставов и законов. Поручик Рычагов блестяще справился и не менее блестяще управлял гражданской властью захваченных волостей и уездов, руководствуясь только своим примером, здравым смыслом и железными законами военного времени»[66]. В военном делопроизводстве белой армии сформированная Рычаговым воинская часть фигурирует как Златоустовский конно-партизанский отряд, но корректнее говорить о нескольких партизанских отрядах, объединенных под командованием Рычагова. К концу июня 1918 г. в них было до 700 бойцов. После победы над большевиками в Златоустовском уезде местные партизанские отряды перенесли свою деятельность на территорию соседнего Красноуфимского уезда.
[1] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 169. Л. 10.
[2] Там же. Д. 208. Л. 120.
[3] Там же. Д. 359.
[4] Там же. Д. 208. Л. 5.
[5] Там же. Д. 361. Л. 95.
[6] Там же. Д. 208. Л. 5.
[7] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2.Д. 169. Л. 114.
[8] Там же. Д. 208. Л. 53.
[9] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2 Д. 169. Л. 16.
[10] Там же. Д. 208. Л. 116.
[11] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 208. Л. 116.
[12] Там же.
[13] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2 Д. 359. Л. 17.
[14] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 359. Л. 19.
[15] Там же. Л. 20.
[16] Там же. Д. 360. Л. 78.
[17] Там же. Д. 368. Л. 126.
[18] Симонов Д.Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. Новосибирск, 2010. С. 302-303.
[19] Там же.
[20] 1918 год на Востоке России. Сб. воспоминаний. М., 2003. С. 283-284.
[21] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 368. Л. 54.
[22] Там же. Л. 51.
[23] Там же.
[24] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 368. Л. 31-32.
[25] Симонов Д.Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. С. 307.
[26] Бюллетени Бюро печати штаба Северо-Урало-Сибирского фронта // Уральский рабочий. 1918. 10 июля. № 134 (231). С. 4.
[27] Симонов Д.Г. Белая Сибирская армия в 1918 году. Новосибирск, 2010. С. 307.
[28] Там же.
[29] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 218. Л. 4.
[30] Там же.
[31] Там же.
[32] Там же. Л. 5.
[33] Там же.
[34] Там же.
[35] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 218. Л. 5.
[36]Там же. Л. 6.
[37] Там же.
[38] Там же. Д. 375. Л. 88-89.
[39] Там же. Д. 368. Л. 45.
[40] Там же. Д. 375. Л. 90.
[41] Там же. Д. 218. Л. 7.
[42] Там же.
[43] См.: Кручинин А. М. Падение красного Екатеринбурга. Екатеринбург, 2005. С. 35.
[44] ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 2. Д. 218. Л. 8.
[45] Там же. Д. 375. Л. 83-84.
[46] Батрак. Свято-Троицкая трагедия // Северная коммуна. 1918. 12 июля. № 35. С. 3.
[47] С.К. Большевики в Месягутове // Златоустовский вестник. 1918. 31 июля. № 13. С. 4.
[48] Там же.
[49] ОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 187. Л. 25.
[50] Там же. Л. 26.
[51] В борьбе за власть Советов. Воспоминания коммунистов-участников Октябрьской революции и Гражданской войны на Урале. Свердловск, 1957. С. 116.
[52] ОГАЧО. Ф. П-596. Оп. 1. Д. 187. Л. 27.
[53] С.К. Большевики в Месягутове // Златоустовский вестник. 1918. 31 июля. № 13. С. 4.
[54] Там же.
[55] ОГАЧО. Ф. Р-288. Оп. 1. Д. 3. Л. 45-50.
[56] Там же. Л 46.
[57] Там же.
[58] ОГАЧО. Ф. Р-288. Оп. 1. Д. 3. Л. 46.
[59] Там же.
[60] Там же. Д. 11. Л. 432.
[61] Там же. Д. 3. Л. 46.
[62] ОГАЧО. Ф. Р-288. Оп. 1. Д. 3. Л. 46.
[63] Там же.
[64] Плотников И.Ф. Гражданская война на Урале (1917-1922 гг.). Энциклопедия и библиография. Екатеринбург, 2007. Т. 2. С. 27.
[65] Кручинин А.М. Златоустовский фронт. Июнь 1918 г. Екатеринбург, 2012. С. 45-46.
[66] Цит. по: Кручинин А.М. Златоустовский фронт. Июнь 1918 г. Екатеринбург, 2012. С. 46.
[67] Гражданская война и иностранная интервенция на Урале. Свердловск, 1969. С. 169.
[68] ГАРФ. Ф. Р-148. Оп. 4. Д. 9. Л. 24.
[69] Там же.
Свежие комментарии