Башкиры и кунгуры Пермского края

Автор: Соколов Виктор Владимирович

Массовое переселение казанских татар в Пермскую губернию началось сравнительно недавно – после отмены крепостного права, когда на уральских заводах, рудниках, шахтах и приисках возникла острая потребность в неквалифицированной рабочей силе.

Ранее, до появления казанских татар, в Уральском регионе проживали разрозненные группы тюркского населения, многие из которых обобщенно именовались татарами:

• ногаи (ногайские татары),
• мещеряки(мишари),
• кунгуры (кунгурские татары),
• верх-бисертские татары,
• ичкинские татары.

Все они со временем влились в состав татарского этноса, сохранив при этом многие самобытные черты.

Если происхождение ногаев и мещеряков достаточно прозрачно, то третья многочисленная группа татар-аборигенов – кунгуры –остается во многом неизученной.

Родиной кунгурских татар или кунгуров (так их раньше называли соседи-башкиры) является Сылвенское поречье – бассейн реки Сылва, левого притока Чусовой (Чусвы). Начало формирования этой группы татар относится к эпохе Золотой Орды, когда в Сылвенском поречье на дороге, ведущей из Европы в Азию, появилось тюркское население. Данные археологии свидетельствуют, что тогда здесь существовало только одно стационарное поселение – Бартымское селище (в пределах современного Березовского района Пермского края) с булгаро-пермским населением. Судя по всему, это была почтовая станция (ям) на Северной Казанской дороге (Южная Казанская дорога проходила через Уральский хребет в районе озера Касли). Ям обслуживали пермские булгары, очевидно,потомки волжских булгар, осевших в Сылвенском поречье в XI в. и смешавшихся с предками коми-пермяков.

Вокруг яма размещались заимки русских крестьян. Русские являлись, скорее всего, т.н. урускулами, невольниками, посаженными на землю и обеспечивавшими персонал яма продовольствием. Кроме того, в Сылвенском поречье обитало финно-угорское население, подвергшееся тюркизации и близкое по происхождению к северо-западным башкирам.

В постзолотоордынский период Сылвенское поречье оказалось под властью Ногайской Орды. Почтовая станция была за ненадобностью заброшена, а население яма и заимок разбрелось по поречью и начало жить отдельными семьями –юртами, занимаясь комплексным хозяйством, где основным занятием стала охота.Приток кипчакско-ногайского элемента способствовал консолидации сылвенцев и кипчакизации их языка.

При этом сложились две этнические группы – татары(именно так именовали себя ногаи) и остяки – потомки угро-самодийцев. В те времена, как и во время нашествия Золотой Орды, название «татары» относилось только к кипчакам и никак не к казанцам (булгарам), которых необоснованно стали называть татарами лишь гораздо позже.

В начале 80-х гг. XVI в. татаро-остяцкое население Сылвенского поречья было принуждено русскими с помощью военной силы платить ясак (тюркское назва ние налога согласно свода законов «Яса» — обычно десятая доля доходов хозяйства) в государеву казну. В 20-е гг. XVII в. власти провели первую перепись автохтонного населения. Таким образом, Сылвенское поречье окончательно вошло в состав Русского государства. Согласно переписи 1623 – 1624гг. численность сылвенцев (татар и остяков) достигала 400 человек обоего пола.Сылвенцы занимались охотой, бортничеством, отчасти земледелием. Теперь уже нельзя было отличить татар от остяков. Хотя термин «остяк» фигурировал в документальных записях вплоть до начала XVIII в. (1)

В 1630 – 1640 гг. русская колонизация края, получившего название Кунгурский уезд, приобрела массовый характер. В ней, помимо крестьян,принимали активное участие монастыри и частные предприниматели. Центральные власти рассматривали земли кунгурских татар как завоеванные и «пустопорожние»,и потому раздавали их монастырям и крестьянам-переселенцам. Частные предприниматели скупали у верхушки татар земли за бесценок. Массовый захват и скупка земель вызвали среди кунгуров движение на сопредельные «нейтральные»земли, граничившие с владениями северных башкир и верх-бисертских татар. Рост межнационального напряжения способствовал тому, что кунгурские татары приняли участие в башкирском восстании 1662 – 1664 гг., направленном против русских поселенцев. Справедливости ради надо заметить, что данное антирусское восстание было единственным, в котором участвовали кунгуры, притом далеко не все. Причины«слабости» кунгурских татар крылись в их менталитете, который существенно отличался от других групп татарского населения. Неспособность постоять за себя,невоинственность, отсутствие предприимчивости, «леность» – эти и другие черты кунгуров очень близки к менталитету коми-пермяков и отчасти русских, и были унаследованы ими от местного булгаро-пермского населения и русских невольников.

Очередная перепись податных жителей Сылвенского поречья,проведенная в 1679 г., показала, что численность кунгурских татар заметно выросла. Рост был достигнут не только за счет естественного прироста населения, но и за счет притока новых поселенцев – татар из Казанского и Уфимского уездов. Наряду с казанскими (булгары) и ногайскими (кипчаки) татарами здесь селились чуваши, черемисы (марийцы) и вотяки (удмурты). Если татары и чуваши довольно органично вливались в состав кунгуров, то черемисы и вотяки сохраняли этническую идентификацию. При этом местное татарское население, составлявшее численное большинство, оставалось ясачным, а более поздние пришельцы получали статус оброчных крестьян (2).

Приток татар-мусульман способствовал исламизации кунгуров-язычников. Предпринятое местными властями в начале XVIII в.насильственное крещение кунгуров (это было исполнение указа царя Петра I от 1714 г.) закончилось неудачей и имело обратное воздействие: оно явилось катализатором ускорения исламизации кунгурских татар. Принятие кунгурами ислама привело к культурно-религиозному размежеванию между татарами, с одной стороны, и черемисами и вотяками, оставшимися язычниками, с другой стороны.
После проведения в Сылвенском поречье в 1719 г. ревизии (переписи податного населения) была сделана попытка перевода кунгурских татар, остававшихся в большинстве своем ясачными, в разряд государственных (оброчных) крестьян и распространить на них рекрутскую повинность. Эта акция властей привела к новому массовому бегству кунгуров, а также черемисов и вотяков, но теперь уже непосредственно на земли башкир Уфимской провинции. Башкиры приняли переселенцев, получивших позднее, в 1747 г., статус тептярей, на правах арендаторов – «припущенников». Очень скоро, устроившись на новом месте, татары стали принимать у себя своих земляков в качестве субарендаторов. Попытки башкир выселить кунгуров окончились неудачей (3).

Совсем иная реакция на появление в верховьях реки Уфыкунгуров была у верх-бисертских татар. Опасаясь экспансии кунгурских татар, они заранее, еще в апреле 1705 г., попросили у Петра I определить границы их владений, что и было сделано. Но верх-бисертцы напрасно волновались: их гористая, с достаточно суровым климатом местность, располагавшая болотистыми малоплодородными землями, мало интересовала кунгуров. Последние заселили лишь пограничную зону, ставшую на многие годы спорной территорией между кунгурскими и верх-бисертскими татарами.

Оставшихся на прежних местах обитания кунгуров перевели в разряд государственных крестьян только после переписи 1747 г. Однако попытки вернуться в «прежнее состояние» они не оставляли вплоть до начала XIX в. Власти в какой-то мере шли им на уступки, но обе стороны никак не могли договориться о приемлемых для них условиях. Кунгурам предлагалось сдавать вместо ясака куницами кожу лосей и лесных оленей (подвид северных оленей), ценящихся очень высоко, на нужды кавалерии. Некоторые кунгурские татары соглашались с этим предложением, другие выступали против него, поскольку лоси и лесные олени в их владениях были в значительной степени истреблены, и охота на них не имела промыслового значения.

Перевод всех кунгуров в категорию оброчных крестьян и распространение на них рекрутской повинности вызвали с их стороны очередной всплеск миграционных настроений. В отличие от своих предшественников новоселы –татары сохранили на новой родине статус государственных крестьян.
В ходе неоднократных переселений кунгурских татар на земли Среднего и Южного Урала они заселили территории, ранее принадлежавшие северо-восточным башкирам и отчасти верх-бисертским татарам.

К 1750 г. здесь уже существовали тептярские деревни Еманельга (осн. в 1726 г.) и Средний Бугалыш. Между 1765 и 1795 гг. тептяри поселились в деревнях мещеряков Арасланкова (ранее Касымова), Аракаева (она же Сергинская, Терсят), Большая Ока, деревнях башкир Бакейкова (она же Куры Манчаж, Бакеева), Бахметкова (Манчажбаш) и деревне оброчных татар Верх-Баяк. К 1816 г. кунгуры-тептяри основали деревню Новый Бугалыш. К 1859 г. они подселились к башкирам в деревню Рахмангулова, к 1890 г. появились еще в одном башкирском селении – Озерки. Численность татар-тептярей на башкирских землях неуклонно росла: 1131 чел. (1795 г.), 3153 чел. (1859 г.), 3649 чел. (1897 г.).

Массовое переселение кунгурских оброчных татар наблюдалось в 1744 – 1762 гг. Основной поток переселенцев шел из Шаквинской четверти Кунгурского уезда. В числе первых селений, возникших до 1762 г., были деревни Арыкова (осн. в 1745 г.), Верхний Баяк, Средний Баяк, Шарама (позднее Верхняя или Татарская Шарама). Кроме того, татары подселились в башкирскую деревню Азигулова. После 1762 г. оброчные татары появились в башкирских деревнях Биткина и Бишкова. В конце XVIII в. возникла татарская деревня Новая Юлаева (Юлаевский Кургат), основанная переселенцами из деревни Юлаева с реки Сылва.

Башкиры в целом терпимо относились к припущенникам, которые со временем вообще перестали платить им за аренду земли. Совсем иное отношение к пришлому населению было у частных предпринимателей. В 1790-х гг. башкиры продали часть своей земли с находившейся на ней татарской деревней Арыкова помещику Голубцову. Против арыковцев, не пожелавших покинуть насиженное место, были приняты репрессивные меры. Их насильственно выселили, жилые строения разломали. При этом мужчин-татар на некоторое время посадили в тюрьму. Бывшие жители деревни Арыкова подселились в уже существующие населенные пункты: к татарам-тептярям (деревня Средний Баяк) и башкирам (деревни Азигулова, Бишкова и Гайна). Кроме того, они основали деревню Журавли (Турнаул). К ним в деревню подселились оброчные татары – переселенцы из Юлаевской (1816 г.) и Шаквинской (1819 г.) волостей Кунгурского уезда.

Между 1819 и 1823 гг. был отмечен новый приток татар из Шаквинской волости Кунгурского уезда – они обосновались в тептярской деревне Еманельга. К 1834 г. оброчные татары проживали совместно с тептярями и башкирами в деревне Бахметкова. В 1795 г. в трех волостях Красноуфимского уезда (Юлаевская, Енапаевская и Манчажская) обитало 3159 оброчных татар, в 1850 г. – 8324. В это число в 1850 г. входили и немногочисленные верх-бисертские татары, которые также участвовали в заселении башкирских земель. В частности, они поселились в башкирской деревне Урмикеева. В целом в 1795 г. в Красноуфимском уезде насчитывалось 4726 татар (оброчных, ясачных, тептярей), в 1859 г. – 11086. К 1897 г. расстановка сил в уезде была следующая: башкир насчитывалось 21809 человек, татар – 184024. Если за период с 1859 по 1897 г. численность татар выросла в 1,7 раза, то численность башкир – лишь в 1,3 раза. Это говорит о том, что процесс ассимиляции башкир татарами уже набрал обороты.

На своей родине, в Кунгурском уезде, мужчины-кунгуры активно вступали в брачные отношения с башкирками, при этом своих дочерей татары старались не отдавать в башкирские семьи. Возможно, здесь сказывалось происхождение кунгуров – они являлись потомками ногаев (кипчаков), которые в свое время были господами на территории всего исторического Башкортостана и кипчакизировали языки всех башкирских родов и соседних булгар. Надо заметить,что данные традиции сохраняются у потомков кунгуров в Сылвенском поречье досего времени. Правда, были и исключения, но они касались не башкир. В 1762 г. почти все мужчины-язычники черемисской деревни Какшина, расположенной в Сылвенском поречье, имели жен-татарок. Это привело к тому, что к концу XVIII в. жители деревни полностью отатарились, а сама она стала называться Кашкиной (Кашка-авыл)(5).

И всё же межнациональные браки не являлись главным инструментом татаризации красноуфимских башкир. Главным фактором здесь выступала культурно-языковая экспансия кунгуров. Кунгуры-тептяри были включены в Башкирское войско и по существу оказались уравненными в правах с башкирами.Упразднение войска и ликвидация связанных со службой привилегий изменили положение.Данные потери красноуфимским башкирам нечем было компенсировать. В отличие от осинских (гайнинских) башкир они не располагали обширными лесными и земельными угодьями, которые можно было продать или использовать в своих нуждах. Все«лишние» земли красноуфимских башкир уже давно были проданы или самовольно захвачены арендаторами – «припущенниками». В добавок, башкирское общество Красноуфимского уезда оказалось разобщенным. На сравнительно небольшой территории проживали представители целого ряда родов: кошсы (кущинцы), сызгы,терсяк, бала и улу-катай, упей. При этом ни одна из групп численно недоминировала. Существовали различия между коренным (кущинцы, сызгинцы) и пришлым (упейцы) башкирским населением, между лесными (катайцы) и степными(упейцы) башкирами. Разница была и в ведении хозяйства: степные башкиры Азигуловской и Ювинской волостей, к примеру, сохранили отгонно-пастбищное животноводство, они устраивали земледельческий праздник Сабантуй. Тогда как башкиры катайских деревень Юлдашева и Машкара даже во второй половине XIX в.выезжали на летние пастбища (яйляу), при этом они не устраивали сабантуй.Заметные различия между ними имелись и в языке. Можно с уверенностью говорить,что после исключения башкир из войскового сословия они «потерялись» и оказалисьзакомплексованными, что было на руку кунгурам. Несмотря на то, что различия между бывшими тептярями и оброчными крестьянами еще сохранялись, кунгуры представляли собой достаточно однородное общество. При этом они во многом ориентировались на достижения культуры казанских татар и выступали ее проводниками среди всего местного тюркоязычного населения.

Между тем влияние казанских татар на тюркоязычное население Урала стремительно возрастало. После отмены крепостного права уральские заводчики сделали попытку привлечь кунгуров к работам на заводах, шахтах,приисках, рудниках в качестве неквалифицированной рабочей силы. Однако было уже хорошо известно, что «татары, живущие в Осинском, Кунгурском и Красноуфимском уездах [кунгуры. – Е.Ш.], считаются земледельцами, но по склонности своей к лени, хлебопашеством занимаются в малых размерах, а раздав свои земельные участки русским крестьянам, живут затем подачками от них, нанимаясь к ним в батраки, или уходят куда-нибудь на заработки. Вследствие чего татары очень бедны» (6)

.

Не учтя данного обстоятельства, заводчики просчитались.«Леность» кунгуров, разительно отличавшая их от трудолюбивых мещеряков,черемисов и вотяков, привела к тому, что предприниматели были вынуждены отказаться от услуг кунгурских татар. Поиски новых источников рабочей силы привели уральских заводчиков в Казанскую и Вятскую губернии. С 90-х гг. XIX в.казанские татары в массовом порядке начали селиться в городах и заводских поселках Урала. Первое время это были мужчины, приехавшие на заработки.Устроившись на новом месте, они привозили на Урал свои семьи. Вслед за рабочими сюда потянулись татары-торговцы. Миграция казанских татар почти не затронула уральскую деревню. Только немногие из «казанцев» подселялись к кунгурам и обзаводились хозяйством.

К концу XIX в. кунгурам удалось «подмять под себя»немногочисленных и распыленных на большой площади мещеряков. В конце XVIII в.мещеряки проживали в семи деревнях Красноуфимского уезда. Их общая численность достигала тогда 478 человек. К 1890 г. численность мещеряков выросла до 1686 человек, и они обитали в деревнях Акбашева, Коянкова, Рахмангулова, Сызги, Усть-Баяк, Большая Ока. Но только в одном населенном пункте – Большая Ока – мещеряки составляли численное большинство, в остальных основным населением являлись татары и башкиры. Однако статистика отражала лишь внешнюю сторону действительности. В реалии к концу XIX в. татаризация мещеряков завершилась, и после 1904 г. сведения о них в документах практически отсутствуют.

Сложнее обстояло дело с башкирами, но и здесь уже шелинтенсивный процесс татаризации. Одним из первых отатарилось население деревни Кургат. В конце XVIII в. рядом с ней поселились кунгурские оброчные татары,основавшие деревню Новая Юлаева. Через некоторое время они появились в деревне Кургат, которая в 1890 г. уже считалась татарской. К 1904 г. эта участь постигла башкир, проживавших в деревнях Еманельга, Большая Ока (7).

У кунгуров — потомков ногаев (кипчаков) постепенно изживался «комплекс неполноценности» (в этом деле важную роль сыграли религия и казанско-татарская культура), когда ни татары, ни башкиры не признавали их своими. Активные контакты кунгуров с местным тюркоязычным населением Красноуфимского уезда способствовали тому, что башкиры, мещеряки и верх-бисертские татары подпадали под культурно-языковое влияние кунгурских татар. Последнее слово в татаризации башкир и других тюркоязычных групп Красноуфимского уезда сыграл административный ресурс. В советский периодистории (1920 – 1930-е гг.) в рамках Уральской области был осуществлен официальный «перевод» башкир в татары. Это относилось не только к жителям этнически смешанных населенных пунктов, но и к жителям однородно башкирских селений.

В настоящее время потомки кунгуров и ассимилированных ими представителей других этнических групп проживают в 11 районах Пермского края, в пяти районах Башкортостана, в четырех районах Свердловской области и в одном районе Челябинской области (Нязепетровском), преимущественно это жители сельской местности. Установить их общую численность на современном этапе практически невозможно. Приблизительная цифра – 100 тысяч человек.

На сегодняшний день сложилась парадоксальная ситуация:потомки казанских татар, проживающие преимущественно в городах Пермского края и Свердловской области, подверглись значительному влиянию русско-европейской цивилизации и ныне слабо связаны со своей бывшей метрополией. Тогда как кунгурские татары и ассимилированные ими башкиры, имеющие мало общего в своем происхождении с «казанцами», являются в наши дни носителями культурно-языковых традиций казанских татар. При этом кунгуры во многом сохраняют свои самобытные черты, заметно отличающие их от казанских татар.

Таким образом, отношения между татарами и башкирами в Пермском крае представляются гораздо более сложными и требуют изучения, начиная с древнейших времен и с обязательным учетом истории и влияния кунгур — потомков кипчаков. Проблему следует рассматривать глубже: современ Дешт-и-Кипчака и кипчакизации языков многочисленных древних народов —предков современных татар и башкир, отдельно — эпоху нашествия Золотой Орды, в которой кипчаки играли важную роль; эпоху после распада Орды, когда ногаи(кипчаки) снова стали мощной силой в Урало-Поволжье.

П р и м е ч а н и я

1. 1 Шумилов Е.Н. Башкирское и татарское население ПермскогоПрикамья в XVI – XVII вв. // Страницы истории Урала. Пермь, 1998. Вып. 3. С. 27– 36; Он же. Административно-территориальное устройство нерусских народовСылвенского поречья в XVII – XVIII вв. // Первые Татищевские чтения.Екатеринбург, 1997. С. 194–196.
2. 2 РГАДА. Ф. 1209. Оп.1. Д. 226.
3. 3 ГАПО. Ф. 297. Оп. 2. Д. 99. Л. 9.
4. 4 РГАДА, Ф. 350. Оп. 2. Д. 1640; ГАПО. Ф. 297. Оп. 1. Д. 1045. Л. 7; Ф. 39. Оп. 4. Д. 3. Л. 49 (об.); Ф. 111. Оп. 1. Д. 2832, 2842, 2852, 2866, 2883.
5. 5 РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 1640.
6. 6 ГАПО. Ф. 65. Оп. 1. Д. 45. Л. 11 (об.).
7. 7 Материалы для статистики Красноуфимского уезда Пермской губернии. Казань, 1893. Вып. 3 и 4; Список населенных мест Пермской губернии.1904 г. Пермь, 1905.

Материал взят с сайта журнала «Ватандаш»