Крохалёва Светлана Васильевна

Я родилась в 1940 году в г. Дегтярске в семье служащих. Отец был из д. Филатово, хутор Чегенёвский. Когда началась война, он привёз нас к дедушке с бабушкой в эту деревню и ушёл на фронт. С фронта пришло одно письмо, а в 1942 году он погиб.

Слово «чегень» по словарю В.Даля означает «ведущий лодки», т.е. человек в лодке, который ловит рыбу. И, в самом деле, вся семья у меня – дед, мои тёти, их дети, все занимались рыбалкой. Река протекала Филатовка, вот в ней и ловили хариусов и другую рыбу. В деревне было более тридцати домов. После войны мужики почти все не вернулись, деревня и распалась, т.к. все стали переезжать в другие места. Деревня Филатова входила в колхоз «Красный Партизан». Это был богатый колхоз. В нём была большая пасека, которая приносила много мёда, т.к. вокруг было много липы, кипрея и других медоносных растений. В школу мы пошли в этой деревне. Мои первые учителя – Таисья Гавриловна и Мария Калистратовна. До 3 класса ходили в лаптях. Весной лога водой заполнялись, переходя через них, ноги у нас промокали. Пока шли уроки, техничка сушила нам портянки.

Папа не вернулся. Остались мама с тремя детьми. Она была горожанка, грамотная и её поставили бригадиром. Она с утра до вечера верхом на лошади объезжает поля, бабушка вяжет снопы на соседней горе, а домашнее хозяйство держалось на мне: доглядеть за младшими, загнать корову, днём надо младших накормить. Идём на речку мальков ловить, потом идём за пеканами, иногда грибов наберём. Вот к вечеру ужин и готов. С ранних лет пришлось познавать крестьянский труд. Так мы и жили.

Когда я пошла в первый класс в д. Филатовой, то поселилась у моей тёти, папиной сестры – Натальи Яковлевны Феденёвой. Она с этих лет и взяла меня под опеку. Дома я уже не жила. Тётя работала на пасеке. И моё детство, пока нас не стали гонять на работу в колхоз, прошло в этих красивейших местах. Прибегу к ним, пчёлы мирно гудят, липа цветёт. За водой пошлют, а там родник с вкуснейшей водой. В лесу озерко было, там караси ловились в морду. Такая красота!
Но когда подросла, утром стучат: «Наталья Яковлевна! Будите племянницу, на работу надо!» Гоняли полоть. Надевали варежки и пололи, дёргая осот за д. Красный Партизан. Потом нам доверили косы в руки взять и косить. Позже стали работать граблями, подскребая сено. И вот так постепенно со временем, я и осваивала крестьянский труд.

В 1951 году я закончила 4 класс и перешла в Кленовскую школу.
Школа – это самое дорогое воспоминание. С 5-го по 10-ый класс была бессменным редактором газеты школы. Была членом совета пионерской организации, членом комитета комсомола.

Вот на этой фотографии комсомольско-молодёжный лагерь, на полях, где во время войны работала знаменитая огородная бригада Ивана Гребнева, а руководила нашей работой великая труженица – Луткова Клавдия Павловна.

Здесь мы в обеденный перерыв, какие тополя здесь были!

Училась я на отлично, но экзамене по литературе сорвалась. Писали сочинение по «Поднятой целине» М.Шолохова. На протяжении всего сочинения одна ошибка в слове «козаки», а это слово повторяется много раз. Как говорила, так и писала. Так и получила я в аттестат четвёрку.

Подходит 2 года моей работы на ферме. Приезжает как-то вечером Киселёв Фёдор Михайлович – главный зоотехник совхоза вместе с Холодовой Галиной Александровной и давай разговаривать с моей тётей – Натальей Яковлевной о том, что племянницу надо отправить учиться в медицинский институт, т.к. у нас нет врача, а её рекомендовала школа. «Да она не может занозу вытащить, а вы её на врача зовёте», — говорит моя тётя. А я на самом деле, зашью любую рану, рука не дрогнет, а вот занозу вытащить, со мной что-то происходит. Но всё равно, давайте, попробуем. За 2 недели до экзаменов я узнала условия поступления, взяла чемодан в руки, сложила физику, химию, немецкий, русский и в город. Устроилась в общежитие. День и ночь учу. И вот начались экзамены. Попала я в первый поток. Первый фильтрующий экзамен – сочинение. Родная тема, опять по М.Шолохову — «Поднятая целина». И опять, «козаки», «козаки», «козаки». За содержание «5», а за грамотность «3». Общая – «4». Физику успела только до «Оптики». У самой двери стою и думаю, чтобы мне только из оптики что-нибудь не попало. Вытаскиваю билет, а там и вопрос и задача из «Оптики». А сидят преподаватели из УПИ. Села отвечать и говорю, что не буду отвечать, т.к. работала и не успела доучить. «Не переживайте! Давайте вместе решим». Поставили мне «4». Третий – немецкий. А немецкий мне нравился, я по нему хорошо училась, в институте потом, даже «News Zaitung» читала. Преподаватели до меня послушали нескольких абитуриентов, которые попались очень слабые, и видимо, решили, что и все такие же, поставили всем «3». А эта «3» тянет мне баллы. Пошла в приёмную комиссию и попросила своё дело. Что ещё ждать! Но мне сказали подождать дня зачисления и документы не отдали. Наступил день зачисления. С 7 утра стояли, ждали. В 9 часов меня первую и вызывают. Ну, думаю, меня сейчас первую и отфутболят. Председателем комиссии был проректор института Климов Василий Иванович, он потом педиатрию нам преподавал. Вот он и говорит: «Ну, что «козаки», «козаки», «козаки»…Вот если научишься правильно писать и говорить, приму в институт». Я, конечно, сказала: «Научусь!!!» Вот так я и поступила в медицинский институт!

Первый урок – анатомия. Труп лежит на столе. Я в шоке. Решила точно сбегу, нечего мне тут делать. Неделя прошла, вторая, приглядываюсь. Думала перейти в сельхозинститут на агрономический, или на геологический в Горный институт, там был недобор. Приехав на выходные, домой, посоветовалась с тётей. Та и говорит: «Светлана! Училась же ты хорошо в школе, так вникай. Ведь надо! Надо врача нам. В совхозе на тебя надеются. Провели производственное собрание, рекомендацию тебе дали. Не стыдно тебе будет!? Ведь снова вернёшься на ферму». И вот, думаю: » Действительно, это же некрасиво!» Надо, значит надо! И всё, у меня больше не было сомнений. Анатомия впоследствии стала любимым предметом. Я стала вникать в то, как человек устроен, как происходит поломка в организме, какие в нём происходят процессы. А почему появляется температура, а почему возникают такие и такие явления. Записалась в две библиотеки – им. Герцена и им. Белинского. Мне недостаточно было лекционного материала, необходимо было штудировать первоисточники. Из музея анатомического я уходила самая последняя. Первые курсы очень трудно было. Многие не выдерживали и уходили из института. Физику снова изучали, потом медицинскую технику, химию – неорганическую, органическую, биохимию. Ладно, это надо. Ну а эти предметы зачем? Политэкономия, история, философия, немецкий язык. По истории все эти съезды, пленумы. Эти предметы ставили вперёд при сдаче зачётов и экзаменов. Если не сдашь, к медицинским экзаменам тебя не допускали. Вот так постепенно, постепенно я и вникала в медицину. Также у нас была санитарская практика, где мы выносили горшки, поправляли постели, переодевали тяжелобольных – это обязательно нужно уметь делать будущему врачу. Потом нас допустили инъекции делать. После третьего курса я проходила практику в Красноуфимской больнице, где даже ассистировала при операции на аппендиците. Появилась сильная тяга к медицинским знаниям. И я поняла, что это моё!!! Нет, никуда я из медицины не уйду!

Когда летом приезжала домой, то сразу шла работать в совхоз. Косить, так косить, с вилами, так с вилами, потому что знала, что к зиме надо купить какую-нибудь одежду или обувь. Всё лето работала, а осенью получала расчёт. Очень много мне помогала моя тётя – Наталья Яковлевна. То телёнка продаст, то поросёнка. С первого курса меня учил совхоз, стипендия была повышенная. Василий Сидорович летом меня часто встречал и всё время говорил, что если будут какие-то загвоздки по оплате, то сразу сообщай. Стипендия поступала из совхоза регулярно.
Вот так, с большими трудами я окончила медицинский институт. На распределение приехал директор совхоза и сразу сказал, что это наш работник, наш врач. И меня забрали в Кленовую.

Здесь меня сразу назначили заведующей больницы.

Мне надо опыта набираться, а тут такое. На плечи навалилась и организаторская, и хозяйственная, и лечебная работа. Роддом – до 90 с лишним рожениц принимали в год. Акушерка, чуть-ли не каждый раз вызывает. Ты врач, послед должна уметь отделять. А мы в институте только смотрели, как это делают, а сами не делали. Ноги врастают в землю, а делать приходится.

Трасса проходила через горы, дорога плохая, поэтому травмы, травмы, травмы были постоянно. Берёзовая и Кленовая горы много давали травмированных. Население 4 тыс. с лишним, деревни разбросаны, ФАПы все запущены, нет диспансеризации, рядом дифтерия в Ключевой, в Бисерти. Давай сразу прививки делать. У нас за моё время работы не было ни одного случая, ни дифтерии, ни скарлатины, корь была, но это воздушно-капельная инфекция. А хозяйство? Хозяйство запущено. Лошадка, полуразбитая машина школы, 15 койко-мест, их не хватает. Дрова для отопления заготовляли субботниками.

На приём я всегда приходила в 7-8 часов. Может быть, из-за этого мало времени уделяла своим детям. По ФАПам составила график: по четвергам каждый месяц выезжали в д.Контуганово, д.Киселёвка, д.Талица. Стали направлять там работу. Была такая отдалённая д. Морозово. Туда на вызов на лошадке едешь, едешь, едешь…Приедешь, жители соберутся в одну избу и всех надо осмотреть: кого направить на госпитализацию, кому дать совет, кому доброе слово сказать.

Инфаркты были у Жданова В.И. – управляющего Киселёвским отделением, Уткина В.С., Деткова И.А. Кардиографа в больнице не было, поэтому не могли определить какого вида инфаркт.Это уж потом мы приобрели этот очень важный прибор. А так, помощь оказывали по возможности. Но смертности у меня от инфарктов не было.

Василий Сидорович полежал в больнице и узнал о наших проблемах. «Пойду, говорит,- ещё на выговор, но выпишем вам мяса, и будем строить пристрой, чтобы увеличить количество койко-мест». Пока он лежал, прораб Феденёв Алексей Андреевич подогнал бульдозер, снёс все наши временные постройки и начали строить. Построили, мест стало 35 коек. В коридорах у нас отныне больные не лежали.

Мне всё время говорили, что я люблю лечить стариков, старух. А как их не лечить, надо их лечить всё равно, они такое вынесли на своих плечах, нам и не снилось.

Очень тяжело доставались различного рода стройки: кухня, кочегарка, гараж. За каждой доской, палкой приходилось бегать. То в совхоз, то в Ключевую едем. А с топливом, какие проблемы были. В результате обход не успеешь сделать, больных принять. Всё это очень тяжело.

Особенно трудное время было, когда начинались полевые работы в совхозе. Самое главное в медицине – это профилактика. Поэтому мы всё время выезжали на полевые станы с беседами, проверяли, как повара готовят. Посещали фермы в День животновода вместе с заведующей библиотекой Мулыгиной Лидией Ильиничной, где проводили беседы на медицинские темы. Сейчас всё это заглохло. Я даже не знаю, как работают сейчас медики.

Обидно, что новую больницу не построили, хотя задумка такая была. В 1995 году мне исполнилось 55 лет, и по закону я стала пенсионеркой. Но я продолжала работать заведующей. Руководство района, здравотдел которого возглавлял Тверитин О.И., решило найти мне замену. И нашли, совершенно случайного человека, Попова И.М. Он себя в нашей больнице ничем не проявил, ни в смысле, как врач, ни как человек. Вскоре он уехал, увезя с собой даже мой кардиограф. Я бы ещё проработала, сколько время, но раз так, то так…Я ушла недовольная. Вот такой у меня был финал.

Проработав врачом столько лет, могу сказать только одно:«Медицина — это святое дело!»

Заслуженный врач России